– Что, если нам встретиться в «Снежинке»?
– Я согласна, – просто сказала она, и, не прощаясь, отключилась.
«Снежинка» относилась к разряду недорогих кафе, здесь обедали офисные работники, забегали студенты и другие не шикующие во времена кризиса граждане.
К тому же кафе находилось недалеко от университета, каких-то пара остановок на метро. Но Эльвира, естественно, приехала на такси. Не будет же племянница владельца гостиниц трястись в автобусе.
«А вполне могла бы», – посчитал следователь.
Эльвира опоздала на пять минут, извинилась и сразу направилась в кафе. Они выбрали столик у окна. Вернее, выбрала Эльвира.
– Я люблю смотреть на снег, – объяснила она.
Наполеонов не возражал, в окно он смотреть не собирался, но и причины спорить с выбором девушки не находил.
Эльвира заказала только кофе и пирожные. Наполеонов подумал о картошке с мясом, но ограничился чаем и пирогом с рисом и мясом.
Сначала они молча ели, потом девушка не выдержала и сказала:
– Мы же сюда не есть пришли.
Он улыбнулся:
– Почему бы не совместить приятное с полезным?
Эльвира повела плечами и ничего не ответила.
Наполеонов вздохнул.
– Я действительно хотел поговорить с вами тет-а-тет.
– О чем?
– О вашем дяде.
Она ничего не ответила.
– Может быть, он скоро окажется на свободе, – сказал следователь.
– Наконец-то! – обрадовалась девушка. И ее радость показалась Наполеонову искренней. – Значит, до вас дошло, что вы напрасно держите дядю в узилище? – набросилась она на него.
– Почему же напрасно?
– Потому, что даже идиоту ясно, что он не виноват! – выпалила она.
– Это вы мне комплимент сделали? – кисло спросил следователь.
– В смысле?
– Раз идиоту ясно, что ваш дядя ни в чем не виноват, а мне до сих пор это не совсем ясно, то я не идиот? – спросил он.
– Простите, – смутилась девушка.
– Да ладно, нам, следователям, и не такое приходилось слышать, – усмехнулся Наполеонов.
– Я не хотела вас обидеть!
– Я это понял.
– Значит, вы отпустите дядю?
– Это вполне возможно. Но возникает одно «но».
– Какое «но»?
– Следствию нужен новый подозреваемый.
– Так вот и ищите! – снова распалилась она. – Вам за это деньги платят!
– И при том немалые, – ехидно добавил он.
– Малые, не малые, вы сами выбрали свою работу.
– Верно. Вам вот тоже скоро выбирать.
– Что выбирать?
– Работу, вы ведь скоро окончите университет?
– Через год.
– И придется вам самостоятельно зарабатывать себе на пропитание.
– Я не понимаю, куда вы клоните?
– Ваш дядя выйдет из узилища, – не скрывая насмешки, сказал следователь, – женится на Майе, она снова забеременеет и родит ребенка, потом другого. А ваше наследство от дяди тю-тю.
– Ах, вот вы о чем, – улыбнулась девушка, – думаете, я не ем, не пью, волосы на себе рву, представляя уплывающее наследство?
– А разве нет?
– Конечно, если дядя мне что-то оставит, это меня обрадует. А если нет, то не слишком опечалит.
– И не страшит перспектива всю жизнь работать самой?
– Представьте себе, не страшит, – поддела она его, – я выберу ту работу, которой буду заниматься с удовольствием.
– Мечты, мечты, – улыбнулся он, – а вам никто не говорил, что интересная работа может быть не слишком оплачиваемой?
– Меня это не пугает! – заверила она.
– Люблю энтузиастов! Но, как говорится, на голом энтузиазме далеко не уедешь.
– А я и не собираюсь ехать на голом, мне мохнатый больше подойдет.
«Кажется, девчонка надо мной издевается», – подумал следователь и уже собрался ей преподать урок, как Эльвира, должно быть прочитав угрозу в его взгляде, быстро сказала:
– У меня есть деньги.
– Вот так, да?! – воскликнул Наполеонов. – И у вас есть деньги!
– А у кого еще? – растерялась девушка.
– У вашей тети.
– А, ну это вполне естественно, – успокоилась она.
– Ваша тетя объяснила мне происхождение своих денег. А вы не поделитесь со мной своей тайной?
– Никакая это не тайна, – отмахнулась она, – часть денег от родителей. Когда они погибли, дядя продал все, что можно было продать, а деньги положил на счет для меня и Вадика. Часть денег дядя позволил нам заработать самим.
– Как это?
– Ну, начиная еще со школы, мы с Вадиком на каникулах работали в его гостинице.
– Ваш дядя прямо Макаренко! – восхитился следователь.
– Ну, уж прямо Макаренко! – усмехнулась она. – Не думайте, что он заставлял нас пахать с утра до ночи. Так, по мелочи, чтобы чувствовали, как он говорил, свою причастность к семейному бизнесу. И на счет он нам забрасывал намного больше, чем мы зарабатывали.
– Выходит, что вы не были против женитьбы вашего дяди на Майе?
– Нет, я, да и тетя, даже рады были. Нам хотелось его пристроить.
– Вы о своем дяде сейчас говорите как о сироте казанской.
– Да он и впрямь как сирота, все один и один был.
– Вроде бы он не был обделен женским вниманием?
– Не был, – кивнула Эльвира, – но согласитесь, что временные подружки – это совсем не то, что законная жена, семья.
– Соглашусь. А что ему мешало жениться раньше?
– Тетя говорила, что он долго не мог забыть свою первую невесту и все искал девушку, похожую на нее.
– Что-то ваш дядя не произвел на меня впечатление отпетого романтика.
Эльвира усмехнулась и сказала:
– Это потому, что вы его плохо знаете.
– Возможно…
Девушка вздохнула.
– А что, Майя похожа на ту девушку?
– Не знаю, меня тогда еще не было.
– Ага. С дядей мы вроде как разобрались. Но меня гложет любопытство, почему же ваша тетя тоже одинока?
– С тетей все еще сложнее, – грустно произнесла девушка.
– Не просветите?
– И почему вы такой любопытный?! – укорила она.
– Профессия обязывает, – солидно ответил Наполеонов.
– Да, наверное, – сказала она серьезно. – У тети в жизни произошла настоящая драма. Ее любимый человек был альпинистом. У них уже и дата свадьбы была назначена, тетя сшила роскошное белое платье, был куплен жемчуг… – Девушка замолчала, отвернулась и смахнула слезу.
