– Так они горячие! – воскликнула секретарь.
– В том-то и дело. Их нужно есть, пока не остыли, нарежь их кусочками и неси в кабинет Наполеонова.
– Он меня прибьет! – всплеснула руками Элла.
– За пиццу-то, – рассмеялась Мирослава, – он тебя скорее расцелует.
– Очень мне нужны его поцелуи, – отмахнулась Элла, которая уже резала пиццу, – лучше я один кусочек, нет, два, возьму себе.
– Бери, конечно, – радушно разрешила Мирослава.
Волгина услышала, какой радостный переполох начался в кабинете следователя, когда Элла внесла туда пиццу.
Она не стала дожидаться благодарности, тихонько вышла из приемной, закрыла за собой дверь, быстро спустилась по лестнице и, оказавшись в салоне своей машины, тотчас уехала. На сиденье оставалась еще одна пицца, которая предназначалась Морису.
Миндаугас тоже, как и Мирослава, не был фанатом пиццы, но относился к ней более спокойно, чем Волгина. Поэтому Мирослава надеялась, что пицца из пиццерии Афанасия Захаровича придется ему по вкусу.
«Правда, ее, к сожалению, уже придется подогревать», – подумала Мирослава.
Шоколадную «Ниву» Мирослава заметила возле одного из подъездов, едва въехав во двор, в котором жил Парамонов-младший.
«Надеюсь, он дома», – подумала Мирослава и поспешно направилась к подъезду, так как в него как раз входила пара школьниц.
Она на лету поймала уже хотевшую закрыться дверь и оказалась внутри. Дверь на третьем этаже, где, по словам дяди, Кирилл Парамонов снимал квартиру, не была железной. Обычная дверь, обитая рейкой, протравленной морилкой. Вероятно, хозяева не опасались воров, а квартирантам самим следовало позаботиться о сохранности своего добра, если таковое у них имелось.
Звонок, на который нажала Мирослава, натужно засвистел гудком паровоза. Видимо, того, что стоит на запасном пути. Звонок, как и дверь, нуждались в замене или хотя бы в обновлении.
– Ну кто там? – послышался из-за двери недовольный заспанный голос.
«Кажется, я разбудила парня, – подумала Мирослава, – и что заставляет людей спать днем?»
Вслух она сказала чистейшую правду:
– Кирилл, ваш адрес мне дал ваш дядя Афанасий Захарович.
– Но я уже все пиццы развез! – возмутился голос.
– Тем не менее.
– Сейчас я ему позвоню! – пригрозил Парамонов.
– Звоните.
Он действительно набрал номер дяди и спросил:
– Ты кого это ко мне прислал?
– Детектива.
– Кого? Ты шутишь?!
– Ты что, все еще не открыл дверь?
– Нет…
– Открывай!
– Но…
– Честному человеку скрывать нечего! – проревел дядя. – Не держи девушку у двери.
– Иду, иду, – пробормотал Кирилл.
Мирослава, конечно, не могла знать, что именно говорил дядя племяннику, но примерно догадывалась. Поэтому, когда Кирилл открыл дверь, он увидел на ее лице улыбку. А она сразу узнала его, вспомнив описание мальчика. Глаза навыкате и впрямь напоминали обиженные глаза мопса.
– И зачем я вам понадобился? – спросил он, насупившись.
– Можно войти? – продолжала улыбаться она.
– Входите, раз уж пришли.
Квартира была однокомнатной, скромной, но чисто прибранной.
«Интересно, он сам такой чистюля?» – подумала Волгина.
Парамонов смотрел на нее исподлобья, вероятно, пытаясь понять, зачем это она к нему пожаловала, да еще по наводке родного дяди. Мирослава уселась на диван.
– Скажите, Кирилл, вы давно ездите на дядиной шоколадной «Ниве»?
– Года три, – ответил парень, пытаясь понять, в чем же подвох.
– Ваш дядя сказал, что вы на ней развозите клиентам пиццу?
– Ну…
– И еще он не исключил, что вы на ней своих девушек катаете.
– А это что, законом запрещено? – огрызнулся он.
– Ни в коем разе. Просто я ищу одну вашу знакомую.
– Какую именно?
– Иду Болотову.
– Мы с ней расстались, – поспешил ответить он.
– Давно?
– Вскоре после Нового года.
– Почему?
– Просто расстались, и всё, вы не знаете, как расстаются люди?
– Люди расстаются по разным причинам.
– А мы не сошлись характерами.
– Банально, – усмехнулась Мирослава.
– Зато правда.
– А зачем вы несколько раз подвозили Иду к дому… – Мирослава назвала адрес Лукиных.
– Она хотела проследить за одним мужиком.
– За каким мужиком?
– А я знаю?! – пожал плечами Парамонов.
– Неужели вы даже не поинтересовались этим у своей подруги?
– Я спрашивал, – признался парень, – но она что-то плела про свою знакомую, которую он обманул.
– Ну и что?
– Идка хотела вывести его на чистую воду.
– Каким образом?
– Типа сфотографировать его с другой, а фотки подруге показать.
– И как, подловили вы его с другой?
– По-моему, нет, – ответил он, – и вообще я думаю, что она мне лапшу на уши вешала.
– И вы ей позволяли?
– Как видите, стряхнул.
– А у вас осталась ее фотография?
– Если только в компе, – нехотя признался он.
– Распечатайте мне ее.
– Зачем?
Мирослава не собиралась отвечать на его вопрос, и он это понял по ее взгляду.
– Выходит, что Идка влипла в плохую историю? – Кирилл нервно сглотнул слюну.
– Пока не знаю.
– Но я, честное слово, ничего плохого не делал. Просто сидел с ней в машине.
– Распечатайте мне фотографию.
– Сейчас.
Через несколько минут он протянул ей несколько изображений весьма симпатичной девушки.
– Спасибо, – обронила она и направилась к двери.
Кирилл поплелся за ней.
Когда Мирослава взялась за ручку двери, он снова заговорил:
– Клянусь, я не участвовал ни в каком криминале.
Волгина повернулась – лицо Кирилла было белым, как бумага, губы пересохли, а глаза мопса, казалось, вот-вот нальются слезами.
– Чего вы так нервничаете? – спросила Мирослава.
– Так неспроста же вы пришли! До меня только что дошло!
– Что дошло?
