– Придешь на завтрак?
– А ты зовешь? – Эта девушка-ребенок склонила рыжую голову набок, на какое-то мгновение становясь существом совершенно чуждым и прекрасным. Сейчас ее ни за что нельзя было бы перепутать со смертной. Даже несмотря на возмутительно обыденные ногти с облупленным зелёным лаком.
– Зову.
Айкен выразительно вздохнул.
– Ну, хозяйка…
Угу, намекает, что совершенно напрасно привечаю ее? Зря.
Мне лисичка нравится.
Тинси единственная, кому доставляет удовольствие говорить мне шокирующую информацию, а не утаивать ее. Разумеется, у каждого свои развлечения, но конкретно это сейчас играет мне скорее на руку.
Тепло попрощавшись с ней, я отправилась в дом – предаваться напряженным размышлениям.
О предмете банальном, несмотря на всю волшебность!
О мужиках.
Итак, что мы имеем?
Короля и коня. Коня и короля.
Бывшего короля и актуального.
Начнем с Кэйворрейна.
Видимо, в сад мужика все же придется выпустить, судя по всему, это не должно особо сильно для меня аукнуться.
Но сделка с ним отчётливо напоминает сделку с дьяволом. Ну отпустит он свою новую пряху, и что дальше?
Там такая красочная подборка арахн сидит в подвале, что точно не обеднеет. Плюс, если не ошибаюсь, отпускал он несчастных девчонок в порядке живой очереди, то есть то, что я заставлю отпустить Эмили, отодвинет освобождение какой-то из них.
В общем, неоднозначно. Нужно думать.
Что у нас дальше?
А дальше у нас Элрой! Водный жеребец, чтоб его!
Я покосилась на ракушку в косе и быстро расплела волосы, чтобы освободить украшение.
Положила его на стол и отправилась на второй этаж. Но не успела даже дойти до лестницы, как слуха коснулся тихий, мелодичный звон. Нежные переливы были невероятно красивы, и я повернулась, чтобы найти их источник.
Брошенная в сердцах раковина светилась мягким лиловым цветом, вибрировала и… словно пела.
– Забирай с собой, – грустно вздохнул появившийся на пороге Айкен. – Она к тебе привязана, без тебя будет страдать и плакать.
– Что?..
– Беа, это не просто побрякушка. Это признание в чувствах, и, приняв, ты должна носить ее с собой. Пока господин Зелёной Реки не соизволит забрать, если ты его, конечно, на это уговоришь.
Я только беспомощно посмотрела на вещицу. Ракушка запела еще жалобнее, явно намекая, что я бессердечная смертная, раз могу бросить ее на произвол судьбы.
Пришлось забрать!
Прошла в свою комнату и, рухнув в кресло у окна, попыталась конструктивно подумать о том, что же мне теперь делать с вещичкой и ее хозяином. Думаться не хотелось, притом по таким тривиальным причинам, что просто злость брала!
Причины назывались просто – эмоции.
Сердце стучало в три раза быстрее, стоило перед внутренним взором появиться образу водного лорда. Вслед за образом сознание рисовало картины того, как он меня целовал, как смотрел, что говорил…
Мне хотелось тонуть в этих воспоминаниях, перебирать их как драгоценные камни на бусах, вглядываться в переливы цвета в глубине и смаковать каждую деталь.
Дыхание перехватывало, и дико хотелось его увидеть. Снова.
Господи, Беа, неужели ты влюбилась?!
Я глубоко и тяжело вздохнула. А ракушка нежно-нежно замурлыкала. Я недовольно на нее покосилась… неужели она так будет себя вести всегда? Что за постоянные звуковые сопровождения?
Ладно, вернемся к нашим баранам, а точнее к нашим коням.
Влюбилась и влюбилась. Не катастрофа, особенно если не падать в это чувство с радостным визгом, напрочь забыв о здравом смысле.
Можно вспомнить, что ученые уверяют, мол, в такие периоды наш мозг ведет себя как заправский наркоман, и самое главное – осознавать данный прискорбный факт!
Осознала? Молодец. Потому сейчас топаем в холодный душ, а потом думаем, как именно уговорить Элроя забрать раковину, а также развести его на помощь ближнему своему, то есть Баваан-ши и пастору.
* * *
К сожалению, все это легко и непринужденно звучало исключительно на словах.
А на деле, как только я увидела вечером в саду высокую фигуру своего стража, то коленки задрожали, и я нервно прикусила вмиг пересохшие губы.
– Беата… – Яркие глаза фейри смотрели на меня нежно и внимательно. – Добрый вечер.
Он снова был в человеческом облике, и я впервые считала, что это плохо. Истинный вид дивного народа был настолько прекрасен, что в нем Элроя не получалось воспринимать как мужчину в полном смысле этого слова. Слишком красив. Настолько красив, что сложно представить, что ты можешь целовать эти губы, гладить эти волосы, прижиматься к широкой груди.
А вот в таком вот облике – в два счета все визуализируется!
– Ты недовольна. – К счастью, кельпи воспринял мое молчание по-своему и продолжил разговор. – Рассказали про нарвин? Айкен, Айкен… язык без костей. Голова без инстинкта самосохранения…
Такую прозрачную угрозу в адрес невыносимого домового я уже стерпеть не смогла. Зануда, не зануда, но мой ведь, верно?!
– Он все сделал правильно. Тут скорее вопрос к тебе, Элрой! Как вообще можно без спроса вручать подобные вещи?!
Я действительно едва ли не задыхалась от возмущения и очень, ну очень хотела получить какой-то вменяемый ответ на этот вопрос. В идеале в ответе должна была бы фигурировать личная выгода кельпи, это объяснило бы совершенно все!
А он прислонился плечом к яблоне, игриво щелкнул ногтем по зеленому листу и с улыбкой сказал:
– Смешная ты, Беа. Я это сделал потому, что мне хотелось. Отдать именно эту значимую вещь, именно тебе.
– Я смертная!
– И что? – Серо-стальная бровь поползла вверх. – Это отменяет тот факт, что я могу сходить по тебе с ума?
Подобное признание обезоружило начисто.
Я стояла, растерянно глядя на Элроя и сжимая в ладонях несчастную ракушку, и совсем, ну совсем-совсем не знала, что отвечать. Раньше все мои отношения складывались спокойно и миролюбиво, и уж точно никто не поступал так, как этот фейри. Не говорил такого, как он…
Господин Зеленой реки сделал несколько шагов вперед и встал всего в пяти сантиметрах от меня.
Глаза в глаза, его дыхание шевелило мои волосы, а бешеный стук моего сердца звучал так громко, что казалось – это слышно на весь сад.
– Вы, люди, почему-то забыли бесценный урок, который некогда получили от дивного народа, – тихо, почти шепотом начал Элрой, наклоняясь к моему уху и мимолетно касаясь губами мочки. Мимолетно, но я вздрогнула от этого прикосновения. – А знаешь, как звучало это наставление, Беа?
