– Беа, я все понимаю. – Кельпи обхватил мое лицо обеими ладонями и поочередно коснулся губами одной щеки и другой. – Но мы ничего, действительно ничего не можем сделать.
– Я… не знаю, – запнувшись, ответила я, действительно мысленно пытаясь решить, как поступить.
Отвратительная ситуация. И оставить его здесь вроде как и нельзя, и забрать… а куда забрать? Старик – это не котенок.
А еще не стоит забывать, что он прожил всю свою сознательную жизнь с поехавшим кукушечкой фейри. И судя по тому, как тыкал в мою ногу, – возможно кушал других человеков. Действительно, что, ну что с ним делать?..
Элрой вновь вернул миру вокруг четкость и ясность. И я увидела отвратительнейшую картину: брауни с гиканьем заскочил на спину старику, а тот начал прыгать по полянке, изображая лошадку. Меня замутило.
– Ну так что, вы идете в гости к Хронверту?
– Элрой, мы не можем этого так оставить, – шепнула я, сжимая руки, которые чесались стащить мерзкого фейри со спины несчастного, который уже через полминуты перестал быть резвой лошадкой и начал получать тумаки от хозяина.
– Мы не можем ничего сделать, – как мантру повторил кельпи, кажется, уже теряя терпение.
– А смягчить условия содержания? За что ты, кстати, наказывал Хронверта?
– За жестокое обращение с людьми. Жестокое даже для фейри. И за то, что он не давал оплаты. Фейри всегда платят, и глупо жалеть зачарованных листьев.
Действительно, совсем уж свинство! Все равно что снега в самую снежную зиму зажилить!
– Хорошо, – решился бывший король. – Мы идем в гости. Вроде есть у людей такая фраза: «Ты пожалеешь, но тебе понравится». Так вот, сразу говорю, тебе совсем не понравится и ты еще как пожалеешь!
– В гости, в гости, в гости! – радостно засмеялся старик.
Да… это будет непросто.
Но не могу же я вот так развернуться и уйти, даже не попытавшись ничего сделать?! Идти непонятно куда спасать хищную фею, не попытавшись помочь соплеменнику, который ни в чем не виноват…
* * *
Дом Хронверта не походил ни на что, виденное мной раньше. В нем не было ни сказочного уюта норы Айкена, ни роскоши и изменчивости темной половины Кэйра, ни минимальной схожести с человеческими жилищами. Мутные окна едва пропускали свет. Мебель сильно смахивала на деформированные деревья, а может, это они и были. На кривых полках рядами стояли какие-то грязные банки. Полы покрывала пыль и плесень, но присмотревшись, я поняла, что это все же ковер такой вот оригинальной расцветки.
Оглядывая обстановку комнаты, я поняла, что такое рисовать даже не то что не хочется, а просто и смысла нет. Совершенно непонятно, кому и для чего может подойти такой антураж. Хотя нет, как раз понятно – этой вот злобной твари с поганками вместо ушей. Но ведь фейри, при всей пакостности характеров, любят красивые вещи и живую природу…
– Элрой, – тихо спросила я, пока хозяин странного дома собирал на стол. – А это он такой из-за твоего проклятия?
– Всегда был такой, – кратко ответил Элрой, не сводя глаз с появляющихся на столе блюд. Кстати, на вид съедобных и в беленьких чистых тарелках. Ну хоть что-то!
– И дом тоже всегда был такой? Но ведь фейри…
– Дом – не всегда. Просто начал соответствовать хозяину. Наши дома в той или иной степени разумны.
– Мне кажется, что этот Хронверт немного сумасшедший… или много. Как и старичок.
Дивный хмыкнул.
– Открою тебе страшную тайну, Беа. Крыша едет, как вы это называете, не только у смертных. Мое проклятие было очень простое – пятьсот лет этот гаденыш служил людям, как служат брауни, и не мог сделать им ничего плохого.
– А он не брауни?
– Был, когда служил. Вообще-то он хобгоблин.
Насколько помню, особой разницы нет. Но уточнить я не успела – подбежал старичок и принялся тыкать в меня каким-то непонятным большим предметом.
– Смотри, человечка! Смотри, что у меня есть! Может, и тебе буду давать играть, если хозяин тебя оставит!
Лучше бы я не смотрела! Предмет был детской игрушкой – древней деревянной лошадкой. Бесхвостой, с обломанным колесиком и остатками гривы из пакли. Но старик прижимал ее к себе как великую драгоценность. И тут до меня дошло, что он вовсе не сумасшедший. Он ребенок… ребенок разумом!
– У меня есть еще кукла и четыре кубика! – заговорщически сообщил мне несчастный. Видимо, рассматривал меня как возможного товарища по играм… Однако, хоть какая-то совесть у Хронверта все же имеется – раз таскал ему игрушки!
– Правда, кукла мне не нравится! – доверительно продолжал старик. – Та девочка, которая ее принесла, была глупая и погрызла ей нос… А мальчик сломал лошадке ногу и плакал, он был хороший…
О боже!
– Тут что, были еще дети?! – с ужасом спросила я.
– Были, были! – закивал старичок. – Это их игрушки, а я ничего с собой не взял…
– А где они? – Я завертела головой, но седой ребенок схватил меня за руку и приложил палец к своим губам.
– Тсс… Их больше нет… А меня хозяин любит! – гордо сказал он.
– Прошу к столу, дорогие гости! – затараторил Хронверт, подбегая к нам, и старик мгновенно метнулся прочь. – Для вас все лучшее, все свежее! Не побрезгуйте!
И почему-то я сразу забыла о несчастных детях. Вроде и не голодная еще была, но от стола пахнуло так вкусно, так разнообразно! Жареным мясом, горячим хлебом, маринованными овощами, ванилью и даже кофе!
Сама не поняла, как оказалась сидящей перед кучей тарелок. Ну и ладно, зато попробую вот этот салатик с гранатовыми зернами, и еще…
Но не удалось.
Элрой буквально вырвал у меня ложку! Я с возмущением подняла на него глаза и наткнулась на такое отвращение, что даже вздрогнула.
– Маленькая хозяйка совсем рехнулась? – вкрадчиво спросил мой страж. – Ты где находишься?
А где я нахожусь… В гостях, и вот богатое застолье… В гостях. У мерзкого эльфа-поганки…
Я потрясла головой и отодвинулась от стола. Что-то не так!
– Стыдно, Беа, – резюмировал кельпи.
Я посмотрела на Хронверта, который сидел прямо напротив. Хронверт с невинным видом посмотрел на меня и пожал плечами:
– Я хотел порадовать хозяйку дома на холме! Красотой гостеприимства! И она оценила. Не-мертвый король сам видит.
В моей голове словно щелкнуло. Еда фейри! Кажется, я совсем дура…
Сделав неосознанное усилие, я зажмурилась и снова открыла глаза. Чтобы увидеть ржавые миски, в которых… Жабьи лапки, и вовсе не по-французски, сырые и слегка подергивающиеся. Порванная на части, окровавленная неощипанная птица с моргающим глазом. А в миске с «салатиком» – мелко покрошенные черви вперемешку с красными жучками…
