Дно было усыпано разноцветными камешками, а может быть, не усыпано, а выложено, потому что выглядело это как мозаика. Огромные раскрытые ракушки походили на кресла. Потрясающей красоты кораллы – целые колонны, почти достигающие поверхности воды, и маленькие кустики, и абстрактные скульптуры…
Дальше плыть под водой я не решилась, а с этого места больше ничего рассмотреть не могла. И вспомнила про омут в доме Элроя. Наверное, там еще красивее! Если смотреть по сторонам, а не целоваться с хозяином…
Вынырнув, я с фырканьем откинула волосы с лица, добралась до гелей и принялась тщательно смывать с себя следы пребывания в мерзком доме.
А закончив, лениво поплыла вдоль берега… И вдруг заметила, что со скалы льются ручьи сверкающей, ярко-голубой воды. Они искрились, переплетались между собой, напомнив мне шелковистые пряди волос одного кельпи. Но почти сразу ручьи стали вновь лишь ручьями. Они спускались в озеро по блестящему мху и закручивались в водоворот из которого… вынырнул господин Зеленой реки в своем натуральном мужском обличии.
И заулыбался так шало, так уверенно, так по мужски!
– Наглая, лживая сволочь! – гневно воскликнула я, хлопнув ладонью по воде.
Он лишь запрокинул голову, громко смеясь, и ракушки в прическе застучали, зазвенели, сталкиваясь. И под этот звон Элвенрой рассыпался на сверкающие брызги, которые рассеялись по воде. А сам чертов кельпи вынырнул повторно через полминуты… уже не на том конце озерка, а на середине.
– Ну не ругайся, – примирительно попросил мужчина, пожирая меня полыхающими изумрудным огнем глазами. – Не мог же я оставить тебя совсем без охраны. Вдруг что? Или кто?
– Элрой, из всех «вдруг кто», со мной случаешься только ты!
– Но ведь это прекрасно! – Он повел широкими, обнаженными плечами. Мокрыми, и кожа блестела золотом в солнечных лучах… – Было бы очень неприятно, если бы с тобой случился кто-то другой. Особенно сейчас… когда ты такая беззащитная в этом озере. Такая гола-я…
Слово «голая» он протянул, смакуя каждый слог, словно гладя языком каждую букву, как мог бы гладить мое тело. И это я ощутила настолько четко, насколько ясно видела желание в глазах дивного лорда.
– Ты обещал меня не смущать, – дрогнувшим голосом напомнила я.
– Я сказал, что не хочу тебя смущать во время раздевания, – педантично напомнил фейри. А фейри, как известно, словами не разбрасываются, да! – А вот про все последующее разговора не было.
Еще одна усмешка, от которой у меня дрожь прошла по телу, и водный поганец вновь рассыпался на капли.
Не дожидаясь, пока он вывернет поблизости, я несколькими гребками подплыла к берегу, нащупала ногами дно и встала. Но выйти не успела.
Уровень воды плескался чуть ниже груди… и всего в десятке сантиметров от моего тела водные потоки закрутились, заискрились и материализовали Элвенроя. Водяной гад сидел в воде по плечи, не отрывая взгляда от моей груди прямо перед своим носом.
– Надо же, – хрипловато сказал он. – Ты краснеешь не только лицом, маленькая хозяйка. А всем телом…
Я шарахнулась назад, но сделать ничего не успела. На талию легли горячие даже в теплой заводи мужские ладони и притянули к сильному торсу.
Я упиралась руками в его плечи, стараясь не думать о том, какие они сильные, не смотреть на широкую грудь, плоский живот… и тем более не думать о том, а есть ли на кельпи хоть какая-то одежда там, под насыщенно-синей водой. Хотя о чем тут думать? Конечно нет!
Элрой прижал меня к себе, ласкающе провел ладонью по спине и ниже, ниже… пока не обхватил полушария ягодиц. Встал, рывком вытащил из воды и посадил… прямо на ее поверхность, которая вдруг стала твердой. Я испуганно пискнула и невольно ухватилась за этого подлого типа, вцепилась в него как клещ.
Через несколько минут до моих испуганных инстинктов достучался разум, сообщив сразу две вещи. Вода не торопилась снова становиться жидкой, это раз. Даже если станет – я не утону, это два. И я обхватила мерзавца ногами за талию!
Осознав последнее, я попыталась отстраниться, но кельпи мгновенно прижал меня ещё теснее и вдруг серьезно спросил:
– Чего ты боишься, маленькая хозяйка? Разве это не естественно – быть вместе, если нас настолько влечет друг к другу?
Он смотрел завораживающе. В зелёных глазах словно собрались отблески всех изумрудов волшебной страны, которые положили на дно глубокого омута.
И я медленно в нем тонула. Опускалась на самое донышко, и уже не было желания даже пытаться выплыть.
– Я так не могу.
– Человек, – он сказал это так нежно и мягко, что даже если бы я хотела, не смогла бы обидеться. – Беа, неужели страхи стоят того?
– Чего?
Да, вопрос не самый умный, но очень сложно сосредоточиться, когда самый красивый мужчина в твоей жизни обнимает тебя, голую и мокрую, посреди волшебного озера в Стране фей. И не просто обнимает, а невесомо гладит, перебирает влажные колечки кудрей, рассыпавшихся по плечам. И от его прикосновений по телу бегут сладкие токи…
– Стоят ли твои страхи того, чтобы отталкивать меня раз за разом? – Он отбросил мои волосы с шеи и коснулся ее горячими губами. – Стоят того, чтобы бороться с собой? И самое главное… мы ведь уже друг в друге, Беа.
Элрой перехватил ослабевшую ладонь, которой я из последних сил еще пыталась его отстранить, и прижал к своей груди. – Ты в моих мыслях, ты бежишь по венам вместе с кровью, ты где-то там, под ребрами, бьешься вместе с сердцем. Скажи – разве у тебя не так? Скажи, но я не поверю.
Я прижалась лбом к его лбу и, прерывисто выдохнув, попросила:
– Не нужно, пожалуйста. Это мешает… усложняет. Я больше не хочу, чтобы там, где я живу или работаю, был мужчина, с которым я… с которым я сплю.
Разум, давай, ещё немного! Нужно умудриться выйти отсюда без моральных потерь!
– Спишь?.. – Кельпи фыркнул мне в волосы, а потом медленно, с оттяжкой провел языком по нежному месту под ухом и хрипло пообещал: – Мы не будем спать, маленькая хозяйка. Ты будешь мне отдаваться.
– Элрой…
– Ш-ш-ш-ш… – Вновь нежный поцелуй, но на этот раз в подбородок. – Ну хочешь, я не возьму тебя сегодня? Мы станем лишь целоваться и ничего больше. Ты же позволишь это… нам? Строгая, строгая Беа… я еще никогда не вымаливал поцелуи, а сейчас как никогда к этому близок.
Вкрадчивый шепот окутывал меня по рукам и ногам, подобно шелковым нитям, парализовал волю… окончательно затягивал на дно моего личного омута.
Когда четко очерченные губы дивного лорда коснулись моих, я уже не сопротивлялась. Я просто забыла, зачем это нужно – сопротивляться, ведь нет ничего слаще его поцелуев, нет ничего лучше его ласк.
Я растворялась в каждом прикосновении, плавилась от наслаждения, выгибалась струной под чуткими руками мастера.
