Арестованные в Петрограде высшие чины полиции и жандармерии содержались поначалу в министерском павильоне Государственной думы. На следующий день после отказа великого князя Михаила Александровича принять престол многие из них устно обратились к министру юстиции Временного правительства А. Ф. Керенскому с просьбой взять их на службу. А 19 марта уже было составлено три однотипных письменных обращения чинов полиции о принятии на службу. В коротких текстах прошений были и такие слова: «Преисполненные искренним чувством готовности отдать все свои силы на служение России при новом строе, мы вновь просим Вас, господин министр, не отказать в распоряжении о приведении ныне же нас к присяге». Сколь быстро были забыты и предыдущая непримиримая борьба, и принципиальное неприятие социал-революционных сил! Всего подписантов было 25 человек. Среди них два бывших руководителя Петроградского охранного отделения генералы П. К. Попов и К. И. Глобачев, бывший столичный градоначальник А. П. Балк, его помощник О. И. Вендорф, жандармский генерал А. В. Герасимов, бывший вице-директор департамента полиции С. Е. Виссарионов, главный шифровальщик департамента И. А. Зыбин, начальник штаба корпуса жандармов В. П. Никольский, командир жандармского дивизиона М. И. Казаков
[1437]. Не было среди подписантов, правда, таких важных персон, как А. Т. Васильев, С. П. Белецкий и Е. К. Климович. Интересно, что в дни июльского восстания большевиков Временное правительство все же обратилось за помощью к чинам охранки. В частности, Керенский активно испрашивал совета у содержавшегося под стражей директора департамента полиции Васильева по поиску компромата на Ленина, Троцкого и Зиновьева в агентурных материалах царского сыска
[1438]. Однако после подавления восстания пойти на создание собственной спецслужбы новые демократические власти не решились. После Февральской революции новые власти распустили органы политического сыска – департамент полиции и корпус жандармов. Последним де-юро продолжал существовать штаб ОКЖ, ликвидированный 30 апреля 1917 г., а с 1 мая корпус официально прекратил свое существование
[1439]. Согласно одобренному Военным советом в апреле 1917 г. представлению ГУГШ, ликвидировались все жандармские управления и подразделения, за исключением крепостных жандармских команд, переименованных в крепостные комендантские команды, а также Сахалинской и Камчатской пеших жандармских команд с переименованием их в местные команды. Это было связано с тем, что последние не являлись политической полицией, а скорее внутренними войсками и были нужны для поддержания порядка, о чем ходатайствовали местные комитеты общественной безопасности
[1440].
Личный состав расформированных подразделений теоретически должен был оставаться на службе в армии. Генералы, офицеры и классные чиновники должны были зачисляться по роду оружия, из которого были переведены в корпус жандармов, и подлежали переводу в резерв чинов военных округов для дальнейшего назначения в состав строевых частей действующей армии. Неспособные к строевой службе переводились в тыловые учреждения. В первую очередь в действующую армию должны были быть переведены те жандармы, которые служили ранее в составе разведывательных и контрразведывательных отделений
[1441]. Рядовые жандармы и унтеры поступали в распоряжение местных воинских начальников, нижние чины ЖПУЖД – в распоряжение начальников военных сообщений фронтов. Однако на практике остаться на военной службе жандармские офицеры не спешили, переводясь в запасные части, а потом и вовсе увольняясь под приличным предлогом.
По меткому замечанию Половцова, уже к весне 1917 г. в результате исключения жандармов из контрразведывательных структур работа этих органов быстро провалилась, борьба со шпионством ослабла, ибо армейские чины старались «здорово, но неумело»
[1442]. Уже в мае начались переводы бывших офицеров ОКЖ обратно в штабы военных округов: полковников М. К. Измайлова, В. Э. Славина, А. В. Шатрова, подполковников В. А. Гудима, И. С. Давыдова, С. П. Леваневского, М. В. Науменко, Н. Д. Стрельникова, В. К. Толубеева, ротмистра А. И. Винтера
[1443]. Однако возродить из такого малочисленного кадрового состава спецслужбы не удавалось. Часть бывших жандармов были направлены в Ставку: из них была сформирована охрана штабного поезда командования
[1444].
Первый начальник Петроградского контрразведывательного отделения при демократическом Временном правительстве полковник Б. В. Никитин, принимавший дела отделения вскоре после отречения императора, справедливо писал: «Февральская революция с корнем вырвала не только политическую полицию, но все органы государства, ограждающие общество от всякого рода нарушителей закона, деяния которых везде и при любом строе караются суровым судом… В Германии после ноябрьской революции 1918 года вся полиция осталась на своих местах. Новая власть проявила к ней чуткую заботу: обращалась к населению с особыми воззваниями, приглашала служащих не покидать своих постов. Сохранив таким путем органы, поддерживающие общественный порядок, немецкие правительства имели в дни испытаний и аппарат противодействия»
[1445]. В этих словах во многом раскрыта причина наступившего хаоса, прихода к власти большевиков и начала Гражданской войны.
13 апреля 1917 г. распоряжением начальника Генерального штаба для решения всех имущественных дел расформированного Отдельного корпуса жандармов и подведомственных ему управлений и учреждений была создана Временная ликвидационная комиссия по жандармским делам при ГУГШ. На первых порах к ее работе был привлечен находившийся под арестом бывший начальник штаба корпуса жандармов В. П. Никольский, который был отпущен на свободу и получил доступ к прежде опечатанным документам ОКЖ
[1446]. В состав комиссии входили представители от МВД, Минфина, МПС, Государственного контроля и главных управлений военного ведомства – Генерального штаба, Главного штаба, Артиллерийского, Интендантского, по квартирному довольствию войск и от канцелярии Военного министерства, а также от бывшего штаба Отдельного корпуса жандармов. Председательствовал член Военного совета по назначению Временного правительства. Интересно, что практически до Октябрьской революции комиссия работала без утвержденного Положения о самой себе: дважды проект Положения выносился на рассмотрение Военного совета, в июне и сентябре, и каждый раз отправлялся на доработку
[1447].
