В Положении о повторных курсах сказано: «Офицеры, пробывшие на повторных курсах и обнаружившие лучшие познания, командируются в провинциальные охранные отделения для «практического ознакомления» с розыском, а затем для занятия в будущем ответственных должностей по розыску; выказавшие средние познания откомандировываются к прежним своим местам службы, для замещения ими в будущем должностей помощников начальника губернского жандармского управления, начальников уездных жандармских управлений или начальников отделений на железной дороге, и обнаружившие слабые познания также откомандировываются к месту службы и о слабых познаниях их сообщается штабу корпуса на усмотрение»
[384].
Эта мера была радикальной для кадровой политики политического сыска. Впервые создавался орган, проверявший жандармских офицеров на профессиональную пригодность. К тому же если раньше карьера зависела от места офицера в списке выпускников курсов по общей успеваемости, куда входили и такие предметы как железнодорожный устав, то теперь – целиком от уровня его подготовки по политическому розыску и истории революционного движения. В то же время высокие посты закрывались для людей мало сведущих в политическом сыске. Положительной стороной повторных курсов являлось то, что составленная для них программа розыска была крайне насыщенна и приближена к практической деятельности.
Сразу после назначения Никольского новым начальником штаба ОКЖ Джунковский поручил ему пересмотреть правила приема
[385]. В своем докладе командиру корпуса Никольский объяснял основную концепцию изменений: «разгрузить объем курсов, в настоящее время слишком загруженных научным материалом»
[386]. Было сокращено преподавание государственного права и истории революционного движения, зато введена новая дисциплина – «телеграфное дело». В целом же преподавание теоретических предметов было еще сильнее сокращено, а практически необходимые для политического розыска знания стали изучаться подробнее. При всех достоинствах Положения 1913 г., а также вообще высоко поставленной при Джунковском работе по подготовке жандармских офицеров следует отметить, что основная его суть заключалась в прекращении деятельности повторных курсов и изъятии процесса подготовки жандармерии из рук Белецкого и департамента полиции.
Превентивная юстиция
Противостояние Джунковского с Белецким, начавшееся еще весной 1913 г., к осени достигло своего апогея. Степан Петрович пытался отстранить шефа от реальной работы секретной полиции, передавая на его рассмотрение множество второстепенных вопросов
[387]. Наиболее взвешенную оценку характеру директора дал его заместитель Кафафов, состоявший в нейтральных отношениях с начальником: «Белецкий был человек, несомненно, даровитый, громадной трудоспособности и по природе очень добрый и искренно преданный тем, кто хорошо относился к нему, но в то же время очень хитрый и мстительный по отношению к тем, в ком видел своих недоброжелателей»
[388]. По отношению к последним, в том числе Джунковскому, он был совершенно беспринципен и неразборчив в средствах. Так, после отставки генерала он инспирировал против бывшего шефа публикацию пасквильной брошюры известного правого журналиста Н. П. Тихменева
[389].
Отличительной особенностью Белецкого была способность прогнозировать. Трезво оценивая острую политическую ситуацию в стране и понимая, что он не получит в данном направлении со стороны Джунковского особой поддержки, Белецкий самостоятельно начинает одно из самых значимых и при этом несправедливо забытых историками дел своего директорства. Осенью 1913 г. по его приказанию в Особом отделе департамента полиции заводится отдельное дело № 220 «О выработке и принятию мер к предупреждению и возможности повторения революционного движения 1905 г.». Дела с таким титулом и номером заводились с 1913 по 1916 г. постоянно – в них рассматривались реальные и мнимые угрозы режиму, вырабатывались меры по предотвращению и подавлению надвигающейся революции. Нельзя ответить однозначно на вопрос, функционировала ли особая комиссия по выработке контрреволюционных мер. Но из содержания дел ясно, что существовал определенный постоянный круг должностных лиц, принимавших участие в ее деятельности, – директор департамента, один из вице-директоров, начальник Санкт-Петербургского охранного отделения, начальник Особого отдела, руководитель заграничной агентуры, отдельные привлеченные к работе начальники ГЖУ.
Работа по предотвращению революции при Белецком шла по трем направлениям: 1) анализ революционных событий 1905 г. и карательных мер, принятых правительством, 2) разработка новой стратегии превентивных мер борьбы с революционным движением, 3) анализ литературы и работы внутрироссийских и эмигрантских политических сил.
В конце сентября – октябре 1913 г. Белецкий отдает начальнику Петербургского охранного отделения жандармскому полковнику М.Ф. фон Котену приказание изучить динамику нарастания революционного движения в 1905 г. и систему мер, принятых столичной полицией, в частности охранным отделением, в целях предупреждения и прекращения революции. После проведенных работ 8 октября на стол директора департамента легла подробная официальная записка фон Котена за № 20172, содержавшая в себе не только перечисление отдельных фактов, но и сделанные им выводы
[390]. Полковник выделяет две группы причин революции: социально-экономические и политические. При этом термин «преступный» он употребляет только по отношению к сформировавшимся революционным центрам (Союзу союзов, Совету рабочих депутатов) и боевым дружинам при местных организациях эсеров и социал-демократов. В наибольшей степени автора записки интересуют не репрессивные меры правительства (такие, как ликвидации целых преступных групп и аресты отдельных лиц), а предупредительные шаги
[391].
В принципе, записка не содержала новых фактов, но материал был хорошо систематизирован и лаконично подан. Новой была постановка социально-экономических причин революции на первое место по сравнению с революционной агитацией, в которой «охранники» обыкновенно видели причину всех волнений. В течение ноября – декабря 1913 г. шла интенсивная работа по анализу: Белецкий и фон Котен изучали французскую, германскую, австрийскую и отечественную прессу и нелегальную литературу на предмет упоминаний о возможности новой революции в России, расстановке и тактике политических сил, степени радикализации настроений общества. Работа была продолжена зимой – весной 1914 г. Пристальное внимание уделялось изучению опыта 1905 г. на основе оценок западной левой прессы
[392] (в основном германской и австрийской – Vorwärts
[393], Stettiner Neueste Nachrichten
[394], Zeit и др.). При рассмотрении опыта подавления волнений сотрудники Особого отдела переходят от общей аналитики к изучению конкретных документов, циркуляров периода 1905–1907 гг.
