Особую когорту в ОКЖ составляли выпускники военных академий – Генерального штаба, Артиллерийской, Военно-юридической. Таких чинов было очень мало. В своих воспоминаниях бывший директор департамента полиции К. Д. Кафафов дает им высокую оценку, отмечая их как «людей очень воспитанных и образованных, которых охотно принимали повсюду»
[40]. По его мнению, это была наиболее способная часть офицерского состава. Все поголовно начальники штаба корпуса были выпускниками Николаевской академии. Из прочих жандармских офицеров, окончивших Академию или несколько лет проучившихся в ней, можно назвать генерал-майоров К. И. Глобачева, последнего начальника Петроградского охранного отделения (1915–1917), М.Ф. фон Котена, начальника Петербургского охранного отделения в 1910–1914 гг., подполковников Г. Д. Джакели, П. В. Гуза, Я. А. Тимофеева
[41].
Переводиться в корпус разрешалось чинам не выше штабс-капитана или штабс-ротмистра
[42]. В Положении о приеме офицеров в ОКЖ 1913 г. был оговорен возраст поступающих – от 24 до 33 лет
[43].
Сразу после подачи офицером краткой записки о службе и докладной записки на имя начальника штаба о желании служить в корпусе штаб начинал сбор сведений о личностных и деловых качествах кандидата
[44]. С 1872 г. по приказу шефа жандармов все обязанности по наведению справок о служебных и нравственных качествах кандидатов лежали на начальнике штаба
[45], который перепоручал это начальнику жандармского управления той местности, где проживал или служил офицер, изъявивший желание перевестись в жандармерию. Начальник ГЖУ был обязан выяснить: 1) нравственные качества и способности просителя, 2) усердие на предыдущей службе, 3) репутацию среди начальников и сослуживцев, 4) знание местных и иностранных языков
[46]. Давалась характеристика его коммуникабельности, связям, наличию или отсутствию качеств лидера, работоспособности, усвоению обязанностей
[47]. На практике не всегда можно было провести оперативное и подробное выяснение личностных качеств офицера. Поэтому начальник ГЖУ обращался непосредственно к командиру подразделения, в котором служил офицер, и тот, в свою очередь, давал им оценку. Зачастую этот сбор информации продолжался даже после успешной сдачи офицером предварительного испытания.
Офицеры, которые подходили по всем параметрам для службы в корпусе, определялись для прохождения предварительного испытания с целью отбора наиболее всесторонне развитых для внесения их в список кандидатов на прикомандирование к штабу ОКЖ
[48]. Испытание выясняло лишь общее развитие офицера. Долгое время не существовало четко прописанной суммы знаний, которая требовалась при ответе. Не был утвержден необходимый список книг, хотя в неофициальном порядке существовали рекомендуемые пособия. Офицер должен был разбираться в русской и всеобщей истории, географии, государственном устройстве страны, важнейших действовавших законодательных актах и реформах последних правлений (положение о земских начальниках и их учреждениях, положение о полиции, о службе на железных дорогах, судебная и крестьянская реформы Александра II)
[49]. Испытание состояло обыкновенно из написания сочинения на историческую тему и устного экзамена.
Сочинения, написанные на предварительных испытаниях, сохранились в некоторых архивных делах о переводе офицеров в корпус и представляют значительный интерес. Некоторые офицеры уже заранее знали, чем хотели бы заниматься в политическом сыске, и эту тему развивали в сочинениях. Так, штабс-капитан В. В. Владимиров посвятил сочинение вопросам борьбы с революционной агитацией в армии и на флоте, укрепления отношений между нижними чинами и офицерами
[50]. Именно этим в течение почти десяти лет он будет заниматься на различных руководящих постах в Кронштадтской и Финляндской жандармериях. Также представляет интерес вступительное сочинение штабс-капитана барона М. Ф. фон Котена, посвященное роли полиции в обществе. После достаточно шаблонного перечисления происхождения полиции, ее значения для поддержания общественного порядка и безопасности, защиты прав и имущества граждан, неоднократно намекнув на желание служить именно в охранных отделениях, в последнем абзаце сочинения Котен неожиданно ставит на первое место не карательные функции, а деятельность по предупреждению преступлений
[51]. Именно он станет в 1912 г. главным идеологом введения практики превентивной юстиции, то есть административного наказания граждан не за совершение преступлений, а лишь за возможность их совершить, за чисто теоретическое намерение выступить против режима.
В 1913 г. в Положение о приеме были внесены значительные коррективы, связанные с желанием точно определить и зафиксировать набор знаний и рекомендуемые пособия. Испытание, как и раньше, состояло из письменной и устной частей. Если устная часть экзамена базировалась в основном на приведенной в Положении программе испытаний, то тема письменной работы могла быть исторической или литературной. Последняя подразумевала знание основных произведений русских писателей
[52]. Литературные темы давались гораздо реже исторических, но сам факт их существования говорит о сравнительно высоком культурном уровне жандармских офицеров. При этом надо отметить, что составители положения особо оговаривали круг этих авторов – писатели классические, то есть исключались современные или оппозиционные литераторы.
Программа была составлена подробно и издавалась в виде экстракта из Положения о приеме. 7 февраля 1914 г. командир корпуса В. Ф. Джунковский приказал ознакомить с Положением «всех офицеров, которые пожелают перейти на службу в корпус жандармов, и выдавать им программы предварительных испытаний»
[53]. Программы рассылались во все жандармские управления, дивизионы, а также в большое количество других подразделений Военного министерства и Министерства внутренних дел. Штаб стремился тратить на подготовку офицеров минимальное количество финансовых средств. Все учебные пособия, как для предварительного испытания, так и во время обучения на жандармских курсах, офицеры приобретали за свой счет
[54].
