И галичане действительно были крайне недовольны. Общие мысли местной русофильской интеллигенции изложил в своем обращении в Ставку выдающийся русинский общественный деятель, помощник Черновицкого губернатора А. Ю. Геровский: «Черновицкий губернатор не принимал присылаемые из России на места уездных начальников отбросы полиции и отсылал их сейчас после их прибытия обратно, в остальных же губерниях они устраивались великолепно, всячески обирали население и сближались с богатыми польскими панами и жидами, угнетали вместе с ними коренное русское население, роняя этим престиж русской власти»
[643]. Реальность самым болезненным и обидным образом разошлась с ожиданиями той и так незначительной в масштабах жителей региона пророссийской части населения. За годы войны исправить эту ситуацию не удалось, равно как не удалось в годы первого генерал-губернаторства решить ситуацию с жандармско-полицейским аппаратом.
3 февраля 1915 г. был утвержден третий по счету штат ВЖУ Галиции. Согласно ему, в управлении числилось 15 штаб- и обер-офицеров (включая начальника, его помощника (заместителя), адъютанта, 3 помощников начальника по городу Львову и 9 помощников по губерниям Галиции), 1 секретаря, 95 унтер-офицеров и вахмистров, 4 писарей
[644]. В приложении к приказу по ОКЖ № 45 предполагалось, что назначенные в ВЖУ чины будут служить до окончания войны. Учитывая прифронтовое расположение жандармского управления, его чины получили усиленное вооружение: 95 боевых трехлинеек, револьверы системы Нагана, драгунские сабли и несколько тысяч патронов
[645].
Несмотря на неоднократные увеличения штата, его численность не доходила даже до размеров австро-венгерской жандармерии в Галиции довоенного периода. В одном Львове австрийцы в мирное время содержали 80–90 жандармов, в то время как русская жандармерия в городе во время войны составляла 36 человек
[646]. Всего же австрийская жандармерия в Галиции составляла 68 офицеров, в то время как русская в 1915 г. – 29 офицеров, включая 14 железнодорожных жандармов.
24 декабря 1914 г. Мезенцов издал приказ, в котором наметил характер ближайшей деятельности ВЖУ. Его помощникам на местах поручалось немедленно исследовать влияние на Галицию войны, выяснить степень разорения края в результате боевых действий, а также наличие мест, уцелевших от разгрома; разобраться в роде и видах занятий местных жителей, составить представление об экономическом потенциале края; установить, как относится местное население к России, императору, русским властям и тому факту, что Галиция может отойти к Российской империи. Он требовал узнать, как относится к России и ведет себя католическое и униатское духовенство, определить характер общественно-политической жизни Галиции, установить всех партийных деятелей
[647]. Начиная с января 1915 г. чины жандармерии были обязаны представлять сведения по данной программе ежемесячно, к 20‐му числу каждого месяца.
Для реализации этих целей необходимо было наладить широкую агентурную сеть. 29 января 1915 г. приказом № 513 полковник Мезенцов обрисовал условия работы и первоочередную цель чинов ВЖУ: «Как господам офицерам, так и унтер-офицерам на пунктах надлежит все силы употребить на подыскание обширной, верной и осведомленной агентуры. Чем шире и разнообразнее поставится агентура на местах, тем полнее будет общая осведомленность всех и результаты явятся более широкими и полными. При приеме сведений здесь надо быть очень осторожным, так как теперь многие лица начинают давать сведения во вред другим, сводя старые с ними счеты, по злобе и так далее»
[648]. Последний абзац приказа явно учитывает опыт работы жандармерии и контрразведки в Польше, когда дела о шпионаже зачастую являлись не более чем необоснованными наветами частных лиц.
В рамках реализации данного приказа сразу после формирования ВЖУ Галиции при нем был создан розыскной отдел в городе Львове, состоявший из двух чиновников, одного переводчика с местных языков, двух писцов, заведующего наружным наблюдением и 47 наблюдательных агентов, 30 из которых работали во Львове, четверо – в Станиславове, шестеро – в Тарнополе и семеро – в Черновцах
[649]. С самого начала шло формирование также и внутренней агентуры: во Львове было завербовано 14 человек, а по всей Галиции и Буковине – еще 53 сотрудника
[650].
Следует отметить, что внутренняя организация работы в ВЖУ была налажена только в январе – феврале 1915 г. Опасаясь характерной для прифронтовых контрразведок безалаберности, Мезенцов требует от подчиненных соблюдения традиционной для жандармских управлений педантичности в ведении делопроизводства на самом важном, розыскном направлении деятельности. 17 января 1915 г. он выпускает совершенно секретное предписание следующего содержания: «Для правильного ведения делопроизводства как по 2‐му отделу (розыскному) управления, так и у господ помощников моих, необходимо ввести одинаковое и единообразное исполнение этого производства, для чего предписываю: 1. Все бумаги, касающиеся розыска и агентуры, должны на левом поле иметь надпись: „По 2‐му отделу управления“. 2. По розыскной части должны вестись следующие дела и ведомости: а) отдельные дела по каждой организации; б) отдельные дела на каждого сотрудника или агента; в) отдельные, по каждой организации, сводки наблюдений; г) общий список сотрудников по их кличкам; д) листки на дугах для установок и домов; е) отдельное дело по розыскным циркулярам департамента полиции; ж) отдельное дело с розыскными предписаниями; з) отдельное дело к руководству по розыску; и) регистрация – на обороте общих карточек или отдельно; і) регистрация фотокарточек и дактилоскопий; к) книги по розыску, алфавиты, алфавит фотографий; л) книга агентурных расходов и отчетности. Необходимым условием правильной постановки дела считаю обязательное внесение в сведение всех получаемых агентурою сообщений и отметки, что по ним исполнено»
[651].
Особое внимание секретной агентуры направлялось на исследование польского, украинского и еврейского вопроса, а также деятельности иезуитских организаций. Первым успехом стала ликвидация мазепинской революционно-террористической группы Н. Зализняка и М. Горникевича, уличенной в сотрудничестве с австрийской разведкой. Проводились многочисленные аресты и обыски, в том числе на квартире украинского общественного и политического деятеля М. С. Грушевского. Борьба с местным польским национализмом занимала второе по важности место и не приносила столь обильного материала, как разработка украинских самостийников
[652].
