На большинство руководящих постов были назначены жандармские офицеры: подполковник князь В. Г. Туркестанов возглавил КРО штаба Московского военного округа
[730], подполковник Н. Н. Аплечеев – Одесского округа, ротмистр А. А. Немысский – Санкт-Петербургского округа, ротмистр С. В. Муев – Варшавского округа, ротмистр В. В. Беловодский – Виленского округа, ротмистр Александр И. Зозулевский – Туркестанского округа, ротмистр А. И. Куприянов – Иркутского
[731]. В июне 1911 г. по просьбе начальника Генерального штаба и руководства ГУГШ Курлов командировал на все руководящие посты в КРО жандармских офицеров
[732]. Выдающийся российский контрразведчик генерал Батюшин так охарактеризовал назначение жандармов на руководство контрразведкой в мирное время: «Благодаря привлечению к этому нелегкому делу опытных в политическом сыске жандармских офицеров контрразведка значительно скорее встала на ноги, чем не имевшая у себя поначалу опытных руководителей тайная разведка. К началу Великой войны мы имели кадры опытных контрразведчиков, которыми и поделились с формировавшимися с объявлением мобилизации штабами армий»
[733].
Борьба за руководство контрразведкой закончилась компромиссом: КРО возглавили жандармы, но сами отделения подчинялись штабам военных округов и ГУГШ. В качестве содействия вновь созданной структуре 13 сентября 1911 г. ДП МВД выпустил совершенно секретный циркуляр № 107398 по вопросам контрразведки, отменявший действие циркуляра 1910 г. ГЖУ и охранным отделениям вменялось прекратить работу по контрразведке, а все имеющиеся или случайно полученные в будущем сведения передавать окружным генерал-квартирмейстерам для дальнейшей передачи в местные КРО
[734].
Однако окончательно развести политическую полицию и военный контршпионаж не удалось. Уже 5 февраля 1912 г. разразился первый скандал: чины КРО начали принимать на службу секретных сотрудников ГЖУ без ведома и согласия начальников последних. Последовала острая переписка между генерал-квартирмейстером ГУГШ и вице-директором ДП МВД. В итоге генерал Монкевиц в самой строгой форме распорядился принимать на службу секретных сотрудников ГЖУ, ЖПУЖД и охранных отделений только с согласия жандармского начальства и о каждом таком случае доносить в ГУГШ
[735]. Кроме внутренней агентуры начальники КРО стали в массовом порядке обращаться к местным жандармским органам за помощью в организации наружного наблюдения силами филёров ГЖУ и охранных отделений. Возмущенный Белецкий 22 июня 1912 г. опубликовал совершенно секретный циркуляр № 104171, в котором писал: «Содействие, оказываемое чинам упомянутых отделений (КРО. – В. Х.-Г.), отнюдь не должно отражаться на успешном выполнении прямых своих обязанностей по ведению политического розыска, и потому наружное наблюдение должно устанавливаться лишь в случаях экстренной надобности, до прибытия на место чинов отделений и только в местах постоянного квартирования филёров»
[736].
3 сентября 1912 г. в совершенно секретном циркуляре № 105824 департамент полиции отмечал, что для выполнения собственных задач КРО активно обращаются в устной форме за содействием к местным ГЖУ и охранным отделениям, в основном по части проведения обысков у лиц, заподозренных в шпионстве. Ответственность в таких случаях ложилась всецело на жандармско-полицейские структуры. Руководство департамента настойчиво рекомендовало жандармскому начальству требовать от руководства КРО письменных или в крайнем случае телеграфных запросов
[737]. Реальная работа сыска была такова, что на местах розыскные и разведывательные органы были вынуждены сотрудничать. 22 марта 1911 г. начальник Гродненского ГЖУ доносил в департамент: «В целях военной разведки, согласно распоряжению штаба Варшавского военного округа, при штабе крепости Осовец формируется разведывательное отделение; главное руководство разведкой возложено на коменданта крепостью, непосредственное наблюдение и необходимые указания даются начальником штаба, ближайшее участие в разведке, наблюдении за разведчиками, а также приискание агентов и вообще лиц, полезных в деле разведки, возложены штабом Осовецкой крепости на начальника Осовецкой крепостной жандармской команды ротмистра Миляшкевича»
[738].
Руководством политического сыска (циркуляром ДП № 11188 от 1911 г. и секретным циркуляром начальника штаба корпуса жандармов Д. К. Гершельмана № 22 от 20 марта 1913 г.) на жандармские управления также была возложена обязанность по борьбе с военно-воздушной разведкой иностранных держав, производившейся в то время через «путешествия» различных «любознательных граждан» через границу на воздушных шарах. В организации данного вида контрразведки жандармские управления должны были действовать в непосредственном контакте с губернатором и начальником местного военного округа
[739]. Несмотря на возникавшие конфликты в работе двух ведомств, такие как превышение полномочий (как военными, так и жандармами
[740]), их сближение продолжалось.
По соглашению между ГУГШ и департаментом полиции весной 1914 г. началось слияние фотографических картотек подозреваемых и проходивших по делам о шпионаже. При КРО создавались отдельные фототеки по шпионажу, в которые ГЖУ и охранные отделения передавали копии данных своих фототек
[741].
По имеющимся сведениям, незадолго до начала войны активность полиции на направлении контрразведки была высокой. 25 июня 1914 г. по поручению Джунковского департамент выпустил секретный циркуляр № 173431 о борьбе с военным шпионством. Он не только доводил до сведения начальников жандармских управлений и охранных отделений новые методы иностранного военного шпионажа, но и требовал самостоятельно вести дознание и аресты, сообщая о них местным КРО лишь в уведомительном порядке
[742].
С другой стороны, сами жандармские управления и охранные отделения с марта 1912 г. вновь приступили к контрразведывательной деятельности. Можно сравнить данные историка Н.В Грекова по количеству арестов по делам о шпионаже, проведенных КРО
[743], с данными о задержаниях, произведенных жандармерией из отчетов регистрационного бюро департамента полиции. За 1912–1913 гг. доля арестованных жандармскими управлениями по подозрению в шпионаже в общем числе арестованных по этому обвинению выросла с 14,6 до 19,4 %. В количественном же выражении жандармами было арестовано почти в 2 раза больше подозреваемых – 14 и 27 человек соответственно. В то же самое время число арестованных КРО выросло всего в 1,4 раза – с 82 до 112 человек.
