Марич сел напротив, я ближе к Екатерине.
– Что-то случилось? – спросил он с ленцой в голосе. Создавалось впечатление, что ее внезапный звонок и явная нервозность ни удивления, ни даже особого интереса у него не вызывают.
– Владан Стефанович, – нерешительно начала она. – Я слышала ваш разговор, и я… я не хочу оставлять без внимания все эти намеки.
– Намеки? – поднял брови Владан.
– Это все неправда.
Она, должно быть, готовилась к разговору, но сейчас все вдруг разом вылетело из головы, оттого она растерянно смотрела на Марича, готовая вот-вот залиться слезами.
– Неправдой вы называете вашу большую симпатию к Малышеву?
– Евгений Сергеевич – достойный человек, он оказывает нам неоценимую помощь. И то, что он готов участвовать в расследовании… материально, я имею в виду… Я бесконечно его уважаю, ценю и… кто-то мог принять это за совсем другие чувства, но это неправда.
– То есть вы не влюблены в него?
– Конечно, нет, – заливаясь краской, произнесла она. – Он женатый человек…
– Ольге это не помешало…
– И причинило много боли. Я бы не хотела оказаться на ее месте.
– Сердцу не прикажешь, – заметила я, Владан едва заметно усмехнулся, а Екатерина кивнула:
– Вы правы. Сердцу не прикажешь. Но все, что касается меня и Евгения Сергеевича, не более чем сплетни, которые Олегу не стоило бы повторять. Поверьте, дело даже не во мне. Куда больше меня волнует репутация Малышева.
– Ну, о своей репутации он и сам может позаботиться, – сказал Владан. – Давайте поговорим о вашей ссоре.
– Не было никакой ссоры. Олег прав, Оля была очень взвинченна, что совсем на нее не похоже. Я принесла на подпись документы, зашла, что называется, на пять минут. Но, заметив ее состояние, попыталась узнать, в чем дело. Нас нельзя назвать задушевными подругами, Ольга по натуре человек закрытый, но мы были достаточно близкими людьми, как мне казалось. И я имела право хотя бы спросить, что происходит…
– А она в ответ на вас накричала, – подсказал Владан.
– Вот именно. Это была очень неприятная сцена. Я не могла понять, чем заслужила подобное… Попыталась объясниться, но сделала только хуже. Теперь я понимаю, то, что произошло в тот день, вовсе не показатель ее отношения ко мне, просто она была в отчаянии, да… именно так. И сорвалась.
– Ага, – кивнул Владан. – И своими проблемами не пожелала поделиться ни с вами, ни с братом, ни с кем-либо другим, ведь подруг у нее не было, как я понял. – На этот раз Екатерина молча кивнула. – А при чем тут Малышев? – спросил он.
– Ни при чем, – испуганно сказала Екатерина. – Мы его даже не упоминали. Олегу просто показалось…
– И что же явилось, по-вашему, причиной такого состояния Ольги?
– Не знаю. Вероятно, Олег прав, и в их отношениях с Малышевым что-то произошло.
– Ссора?
– Возможно. Все началось примерно за месяц до этого. Тогда я и заметила… некоторое охлаждение с ее стороны.
– С ее? А не с его?
– С ее. Она как будто к нему приглядывалась… Наверное, я не очень понятно объясняю… При наших общих встречах он вел себя как обычно, шутил, смеялся, а она точно критически его оценивала. Знаете, таким взглядом со стороны. Владан Стефанович, – с мольбой в голосе продолжила она, – я хочу, чтобы правосудие восторжествовало и убийца понес заслуженную кару. Поэтому я и обратилась к вам. И для меня очень важно, чтобы вы знали: Ольга была для меня… она очень много значила. Я боюсь, все эти разговоры…
– Я вас не подозреваю, – сказал он. – Вы ведь об этом? Более того, у нас вообще пока нет подозреваемых. Мы собираем информацию, вот и все.
С минуту она смотрела так, словно пыталась прочитать его мысли, потом кивнула, соглашаясь, точно нехотя.
– Спасибо. Я, конечно, догадывалась, что расследование вскроет много неприятного…
– Ну да, следователи обычно заняты тем, что перетряхивают чужое грязное белье.
– Да, но я не думала…
– Что это коснется лично вас? – закончила я фразу. – Немного наивно, да?
Она вдруг вскочила.
– Извините, – сказала, хватая сумку, и поспешно покинула кафе.
– Несчастная женщина, – вздохнула я.
– Думаешь?
– Ты что, ее подозреваешь? – Коварный убийца с обликом Екатерины никак не вязался.
Владан усмехнулся:
– Наша работа как раз и состоит в том, чтобы подозревать всех. По мне, так девушка не такая уж белая и пушистая, как хотела бы казаться.
– Из-за того, что подслушивает?
– Слабость вполне извинительная… Из-за того, что тень на плетень наводит. Оттого создается впечатление, будто ей есть что скрывать.
– Что скрывать?
– Пока не знаю.
– Допустим, Ольга поссорилась с Малышевым, – начала рассуждать я. – Екатерина в него влюблена, это ясно. Достаточно послушать, как она о нем говорит. По этой причине старается отвести от него подозрения.
Владан пожал плечами.
– Я навел справки об этом парне. Он не просто женат, он женился на деньгах.
– Это что-то меняет?
– Многое.
– Он не собирался разводиться с женой? И его предполагаемое обещание не более чем треп мужика, желающего заполучить женщину?
– Лучше не скажешь.
– А Ольга, поняв это, начала угрожать, что все расскажет его жене… Чем не повод для убийства?
– Ага. Версия напрашивается сама собой, когда женатики заводят шашни на стороне.
– Далеко не все женатики готовы идти на убийство.
– И слава богу. Иначе работы у нас здорово прибавится, а на фига нам это? Но в данную версию плохо укладывается то, что Ольга якобы написала во время совещания.
– Почему якобы?
– Потому что видела бумагу только рыжая.
– А почему не укладывается? – спросила я.
– Ольга написала «я знаю, кто это».
– Ну… после ссоры она увидела, что Малышев не тот человек, каким она его считала…
– Тогда следовало написать «я знаю, кто он».
– Возможно. Не вижу особой разницы. Хотя… «Я знаю, кто он» в данном случае подразумевает «негодяй и подлец». А «я знаю, кто это»… тут скорее напрашивается, «сделал».
– Вот, – согласился Владан.
– Сделал что? – нахмурилась я.
– Добавь еще «кто»? У нас нет уверенности, что речь идет о Малышеве. Хотя все вроде бы на него указывает.
– Поэтому Екатерина, старательно отводит от него подозрения. Если бы не брат Ольги, о ссоре мы бы не узнали. Судя по всему, Олег к Малышеву хорошо относится, но обида за сестру у него наверняка была…
