– Что? – растерянно спросила я.
– Доверенности на твое имя, номера счетов и прочее…
– Какие доверенности, зачем?
– Затем, – мрачно ответила Маринка.
– Он что… – начала соображать я. – Он опять… Сейчас?
– Должно быть, голос услышал. В смысле зов.
– Ты издеваешься, что ли?
– Если бы…
– Что за голос?.. – я посмотрела на Маринку.
– Голос, который зовет, – криво усмехнулась она. – Родина позвала, а Родине не отказывают.
– Какая еще Родина? – рявкнула я.
– Наша, общая. – Маринка встала и обняла меня. – Ладно, когда-нибудь он вернется. Всегда возвращался.
– Я не могу поверить… – Слезы хлынули из глаз, и говорила я теперь с трудом. – Вот так взять и уйти… Ничего не сказав?
– И что бы он тебе сказал? Ты же спросишь: куда? На вопрос «на сколько» он и сам, скорее всего, ответа не знает.
– Ты его оправдываешь, что ли? – сказала я, вытирая слезы. Маринка лишь усмехнулась. – А мне что делать? – спросила я.
– Ждать, – пожала она плечами. – Чего ж еще? Идем.
– Куда?
– В церковь. Молиться за раба Божьего Владана.
С того дня по утрам я ходила на службу. Вместе с Маринкой. За это я была ей благодарна. Так куда спокойнее. Вдруг мой голос Господь не услышит? У двоих, как ни крути, шансов больше. После службы шла к Тамаре, завтракала и подолгу пила кофе, слушая последние новости. О Владане мы почти не говорили, но я знала, она, как и я, ждет. И молится.
В обед я встречалась с папой, иногда и вечером к нему наведывалась, если точно знала: других встреч у него нет. Папа ни о чем не спрашивал. Уверена, Маринка ему обо всем рассказала, и он счел за благо молчать. И слава богу. Все, что он скажет, я знала очень хорошо. А он знал, что я это знаю. Мы ведь не раз все обсуждали. Владан не тот человек, кто мне нужен. Наверное. Но это тот человек, без которого я не могу и не хочу жить. Значит, надо терпеливо ждать, не жалуясь, не изводя себя и других, и верить, что он вернется. Там, где он сейчас, ему, вне всякого сомнения, в сотни раз хуже… Он выбрал свой путь, а я выбрала его. Вот как-то так…
Остальное время я проводила в офисе. Не в ожидании клиентов, разумеется. Просто здесь мне было спокойнее. Уже на третий день появился Бад. Я увидела в окно его машину и мысленно чертыхнулась. Он вошел, улыбаясь, устроился в кресле.
– Есть идея, – сказал весело.
– Напиться, что ли? – скривилась я.
– По-моему, гениально. Можно по пьяни расфигачить стекла в приличном месте, устроить хороший дебош.
– Вот уж глупость.
– Да? Принимаются любые предложения.
Я молчала, уткнувшись в компьютер, и он некоторое время молчал, успев лишиться своей улыбки.
– Словами «я же говорил» этого не передать, – заявил со вздохом.
– Ага, меня предупреждали все кому не лень.
– Вот именно.
– Ну и отстань от меня. Я что, жалуюсь?
– Куда там, ты же у нас девушка гордая. Вообще-то Владан просил присмотреть за тобой.
– Да ну?
– Ага.
– И когда же?
– Позвонил накануне своего отъезда.
– Вот как. Значит, тебе он об отъезде сказал?
– Намекнул, что некоторое время будет отсутствовать.
– Ладно, – кивнула я. – Я тебе очень благодарна…
– Но?
– Но держись от меня подальше.
– Ясно, – хмыкнул он. – С моей стороны это была смесь глупости и надежды. Пропорций я уже не помню, хотя теперь и неважно. Извини, но я дал слово своему другу, – направляясь к двери, сказал Бад.
– Да кому я нужна? Сам подумай. Спасать меня надо разве что от тоски по нему, а это под силу только одному человеку. Спасибо! – сказала я серьезно.
– За что? – усмехнулся Бад. – Знаешь, жизнь – забавная штука. Мы упрямо грешим снова и снова и надеемся, что нас простят: бог, другие люди или мы сами.
– Владан давно простил, если ты об этом.
– Какое там… – покачал головой Бад. – Ему просто нет до этого дела. Пойми ты, наконец, ему уже давно никто не нужен.
Дверь за ним закрылась, а я отчаянно заревела, испугавшись той правды, что могла быть в его словах.
Прошло двадцать дней, в моей жизни ничего не изменилось. Я-то думала, что понемногу начну привыкать, оказалось – зря. Ожидание становилось все тяжелее, все тревожнее. И все чаще появлялась мысль: а вдруг он не вернется? Я гнала ее прочь, но она возвращалась, и я потерянно замирала, не зная, как справиться с ней.
Я записалась на курсы английского (отчего бы не «подтянуть язык», если время есть), купила билеты на все ближайшие премьеры и даже подумывала о том, чтобы устроиться на временную работу. Все равно куда. В общем, сказать, что я не пыталась справиться, все же нельзя. Правда, получалось неважно.
В тот день я отправилась к Маринке в салон, подровняла волосы, сделала маникюр. В офис возвращалась пешком. Торопиться мне все равно было некуда. Лето вдруг решило вернуться на денек, солнце светило, тучи исчезли, а воздух прогрелся чуть ли не до двадцати градусов. Посетители ближайшего ресторана по этой причине предпочли открытую веранду. Еще вчера она выглядела сиротливо, а сегодня не узнать.
Я решила: самое время пообедать, тем более что на веранде оказался свободный столик. Сделала заказ, вернула меню официантке и тут услышала за спиной:
– А мне кофе, пожалуйста. – И в поле моего зрения возник бывший. Продемонстрировал девушке свою гагаринскую улыбку и устроился за моим столом.
– Привет, милая.
– Обязательно мне аппетит портить? – сказала я.
– Да ладно. Втайне ты по мне скучаешь. – Я лишь глаза закатила, не находя слов, а он продолжил: – Ну, что? Сбежал твой вояка? Писем не пишет, весточку не шлет?
– Тебе-то что?
– Как это что? – удивился он. – Болею душой за любимого человека.
– Ну-ну, – хмыкнула я. Очень хотелось встать и уйти. Удерживала дурацкая неловкость. Сделала заказ и вдруг ухожу. А наплевать, пусть Забелин расплачивается.
– Душа спасенья просит, – вдруг заявил он.
– В смысле, тебя мучают угрызения совести? – спросила я, подумав, что бывший обнаглел до крайности.
– Ага, постоянно, – весело кивнул он.
– За то, что ты тогда со мной сделал? – Мне вдруг тоже стало весело, тем злым весельем, которое добром не заканчивается.
– Из-за этого не особенно. Еще один пункт в длинном списке доказательств, что я не очень хороший человек, – подмигнул он.
– Как деликатно ты выразился.
