Расследование Леон прекратил. Дело было сложным и требовало полного сосредоточения, а пока Анны нет рядом, об этом и речи быть не может. Леон не исключал, что в ее исчезновении виноват Матадор — он даже рассматривал это как главную версию! Но пока он не мог противостоять преступнику, не в таком состоянии.
Дни он различал только по календарю, потому что чувство времени просто пропало. Этому способствовало еще и то, что он потерял способность нормально спать. Если усталость брала свое, он мог попросту отключиться, ненадолго, на час-другой, а потом проснуться — и искать ее, не понимая, почему ее не рядом.
Но календарь был безучастен к его страданиям, календарь никогда не подводил. Именно он сообщил Леону, что прошло два дня, прежде чем ему позвонили с незнакомого номера. Он ответил без сомнений, ему уже нечего было опасаться.
— Здравствуйте, Леонид. Меня зовут Мира Сардарян.
Он не знал ни этот голос, ни это имя. Более того, Леон был уверен, что прежде при нем этого человека не называли и они не общались. Но он все равно мгновенно понял, с кем говорит: никакая бессонница сейчас не могла притупить остроту восприятия.
«М.С.». Ну конечно.
— Где она? — только и смог произнести Леон. В горле пересохло, и голос звучал странно, будто чужой.
— Пожалуйста, не волнуйтесь и выслушайте меня. Я не враг вам. Я — лечащий врач Анны.
— Врач?..
— Она поступила в больницу в критическом состоянии, мне очень жаль. Все эти дни она была между жизнью и смертью, поэтому мне нечего было вам сказать после моего первого сообщения. Но сегодня я могу утверждать, что ее жизни больше ничто не угрожает, ее состояние стабильно и прогноз очень хороший.
— Я хочу увидеть ее!
— Не сомневаюсь в этом, и все же нам нужно соблюдать осторожность. Этого хочет сама Анна. Во-первых, вы никому не должны говорить ни обо мне, ни о том, что с ней случилось. Думаю, это будет несложно: Анна сказала, что вы — ее единственный близкий человек.
— Но почему… почему я не должен ничего говорить? Что с ней случилось?
— Об этом — позже.
— Мне это не нравится.
— Послушайте, Леонид… Анна находится у меня уже три дня. Я не сомневаюсь, что все это время вы искали ее. Если я сейчас повешу трубку, вы и дальше продолжите искать — с тем же успехом. Уверяю вас, знание номера, с которого я звоню, вам ничего не даст. Если вы хотите увидеть Анну сегодня же, вам придется поступать так, как я говорю.
Судя по голосу, это не было блефом. Неизвестная ему Мира Сардарян умела отдавать приказы — и привыкла к тому, что ей подчиняются.
— Что я должен сделать?
— Вот так-то лучше, — одобрила она. — Когда наш разговор закончится, вы получите адрес, по которому должны выехать незамедлительно. Не удивляйтесь тому, что это торговый центр. Припаркуйте машину перед ним и отправляйтесь в аптеку на первом этаже.
— И?
— И это все. От себя могу добавить, что сейчас вам не стоит лихачить, парковаться как попало и иными способами привлекать к себе внимание. Помните: речь идет не только о вашей жизни, на кону безопасность моей пациентки. До скорой встречи.
Она завершила вызов, но не прошло и минуты, как ее слова подтвердились: он получил сообщение.
Леон чувствовал себя так, будто внезапно оказался героем какого-то шпионского боевика. Вся эта скрытность, явки, пароли… Зачем? И какие вообще есть гарантии, что эта женщина действительно помогает Анне?
Но другого пути просто не было, а Леон сейчас был не в том состоянии, чтобы выжидать. Он отправился в торговый центр. Помня о предупреждении Миры, он ехал осторожно, хотя ему становилось все сложнее сдерживать желание разогнаться и наплевать на красный свет. Он ждал два дня, нельзя все испоганить за какой-то час!
Добравшись до торгового центра, он сразу направился в аптеку. Леон понятия не имел, что будет там делать. Аптека оказалась самой обычной, там уже были покупатели, и ему пришлось стать в общую очередь. Но ведь не может же это быть розыгрыш, правда? Кто пошел бы на такое?
Когда подошла его очередь, он все еще не знал, что сказать. Но это и не потребовалось: продавец окинул его безразличным взглядом и кивнул на служебную дверь:
— Прошу. Вас уже ждут.
Его и правда ждали двое мужчин — один в джинсах и майке, другой — в деловом костюме. Они не разговаривали с Леоном, а он их ни о чем не спрашивал. Он уже не надеялся, что получит хоть какие-то пояснения, ему нужно было добраться до Анны.
Его провели через складские помещения к служебной парковке, где уже дожидался небольшой фургончик — грузовой, с эмблемой службы доставки питьевой воды. Его спутники устроились в кабине, а Леону пришлось искать себе место в грузовой части, среди массивных пластиковых бутылок. Окон там, естественно, не было, и нужно было очень постараться, чтобы увидеть, куда его везут. Но он не старался, ему и правда было все равно.
Поездка была неспешной и долгой. Леон не пытался понять, что происходит, ему казалось, что все его нервы превратились в оголенные провода. Осталась только цель: добраться до нее. А уже когда он увидит Анну, убедится, что она жива, можно будет разбираться, кто во всем виноват и как с ним поступить.
Леон ни к чему не готовился, поэтому просто не был способен на удивление. Когда фургончик наконец остановился и его выпустили, он безучастно отметил, что оказался в каком-то загородном санатории. Хотя нет, не санатории… Вывеска гласила, что это реабилитационный центр.
Но разница с санаторием была не так уж велика. На территории, огороженной высоким металлическим забором, располагались два больших кирпичных здания и с десяток одноэтажных коттеджей. Между ними змеились посыпанные блестящим гравием дорожки, цвели клумбы, чуть заметно волновались на ветру большие пушистые туи. То тут, то там попадались беседки и качели, на которых устроились пациенты. Одних сопровождали медсестры, другим было дозволено гулять самостоятельно.
Здесь не было ощущения закрытого объекта. Напротив, все вокруг дышало спокойствием, это было мирное место, открытое для кого угодно — если этот кто угодно получил право находиться здесь.
Высадив Леона, фургончик почти сразу тронулся с места. Территорию он не покинул, просто направился туда, где, скорее всего, располагалась столовая. А Леон так и застыл на площадке перед центральным входом, растерянный, откровенно лишний здесь. Пациенты косились на него с явным недоумением, он же не знал, куда двигаться дальше.
Вот тогда он и увидел женщину, спешащую к нему. Она была невысокой и миниатюрной, из-за этого издалека ее можно было принять за подростка. Но когда она подошла поближе, стало видно, что ей лет тридцать пять-сорок и что она следит за собой. Женщина была подтянутой и ухоженной, косметикой почти не пользовалась, носила стильную стрижку каре. Лицо женщины было красивым и строгим, голубые глаза изучающе смотрели на Леона. Она была в простом сером платье, но то, как с ней здоровались пациенты, выдавало в ней местного врача.
