Но списками можно будет заняться позже, пока же разговор с Яриком измотал ее — ей было далеко до былой выносливости. Засыпая, она почувствовала новую волну аромата молочно-белых роз.
* * *
Никита Давыдов с самого утра не мог избавиться от ощущения, что за ним следят. И это было ужасно глупо.
Ну кому он мог понадобиться, зачем? Врагов у него не было, да и не могло быть, жил он небогато, а профессию и вовсе выбрал самую мирную: Никита стал учителем.
Он всех удивил, когда сделал такой выбор. Никита был умен — лучший в классе, всегда, звезда всех конкурсов и любимчик учителей. Причем любимчиком он становился, совершенно не стараясь сделать это. Просто в силу природного обаяния он мог найти общий язык со всеми без исключения.
Еще в школе ему говорили, что он может стать кем угодно. И вдруг — учителем! Эта профессия для многих была плохой версией «кого угодно». Последним вариантом для тех, кто больше никуда не поступил. Но Никите хотелось именно этого, и он не видел причин изображать из себя юриста или маркетолога, просто чтобы кого-то впечатлить.
Естественно, он поступил — и всегда оставался лучшим. После того, как годы учебы пролетели, работодатели были готовы драться за него. Он без труда получил место в престижной гимназии. Коллеги-женщины с него пылинки сдували, те, что постарше — из материнских чувств, те, что помладше — потому что заметили, что обручального кольца у него пока нет. Правда, в свои двадцать два года Никита и не собирался связывать себя узами брака, но обширная армия его поклонниц не теряла надежду.
Он понимал, что преподавание — не самая денежная отрасль, но и принимать бедность как данность Никита не собирался. Он верил, что, если очень хочется, можно получить нормальный заработок, даже не нарушая закон. Он умело использовал все, мимо чего другие небрежно проходили: гранты, пособия, стипендии, поддержку международных фондов. Он снова участвовал в конкурсах, теперь уже со своими учениками. Никита великолепно говорил на английском и немецком языках, хотя преподавал химию, это тоже пошло ему на пользу.
Ну и ему просто везло. Никите не раз случалось обходить равных конкурентов, оставлять позади тех, у кого было больше знаний и опыта. Порой его победы были так феноменальны, что его подозревали в мошенничестве. Он с готовностью соглашался на любые проверки, потому что ему нечего было скрывать, Никита действительно никогда не жульничал. А если все само идет к нему в руки… зачем отказываться?
Нельзя сказать, что жизнь его была совсем уж безгрешной. На него обижались конкуренты, злились ученики, отвергнутые дамочки распускали о нем сплетни — то геем называли, то маньяком, то педофилом. Но ничего из этого Никита не воспринимал всерьез, перед своей совестью он был чист. Поэтому он никак не мог представить, кто способен за ним следить.
— Никита Иванович, вы еще с нами? — кокетливо поинтересовалась учительница лет тридцати пяти, которая с помощью макияжа пыталась сделать вид, что ей двадцать, а в итоге выглядела на сорок. — Вы весь день витаете в облаках!
— Да я, похоже, в буквальном смысле витаю, если вокруг столько ангелов! — подмигнул ей Никита.
Окружавшие его женщины дружно захихикали. Раньше он удивлялся тому, как легко их рассмешить, а потом понял, что дело вовсе не в его шутках.
Сколько бы он ни напоминал себе, что на конференции преподавателей просто не может быть той угрозы, которая существует только в боевиках, полностью поверить в это не получалось. То и дело рядом с ним мелькала темная фигура — среди толпы, на границе его зрения. И ведь не только здесь! Никите казалось, что он видел этого человека прежде — сначала утром, неподалеку от своего дома, потом, в обед, через окно кафе. Но уверен он не был, а подбегать к первому встречному с криками «А вы не шпион?!» было нелепо.
Наконец темная фигура куда-то исчезла. Никита осматривался по сторонам внимательно, чем немало удивлял своих коллег, но обнаружить зловещую тень больше не мог. «Показалось, — решил он. — Хорошо еще, что метаться тут не стал, этого бы мне точно не забыли!»
Ему необходимо было оставаться на хорошем счету: скоро должны были выбрать директора международного образовательного проекта. Здесь в пользу Никиты говорило все, кроме его юности, поэтому сейчас ему необходимо было предстать перед остальными спокойным и невозмутимым.
Конференция закончилась в восемь, но сразу отправиться домой не получилось. Никита был чуть ли ни единственным, кто приехал на своей машине и не выпил за вечер ни капли спиртного. Как и следовало ожидать, тут же собралась толпа женщин, желающих, чтобы их подвезли домой. Никите не очень-то хотелось работать извозчиком, но отказаться он не мог: никогда не знаешь, кто способен замолвить за тебя словечко.
Желающих поехать домой оказалось больше, чем мог вместить автомобиль, и они долго решали, кто поедет с Никитой, а кто будет ждать такси. Потом он еще пару часов кружил по городу, доставляя полутрезвых, не способных внятно объяснить маршрут учительниц по незнакомым адресам. Им-то было весело, они сначала несли какой-то бред, потом и вовсе петь начали! А у Никиты все сильнее болела голова, ему просто хотелось, чтобы этот день закончился.
До своего дома он добрался ближе к одиннадцати. Он понимал, что конференция прошла успешно, но ничего похожего на триумф не чувствовал. У него остались силы только на простейшие задачи: дойти до подъезда — добраться до квартиры — завалиться спать. А тут еще, как назло, рядом с домом не было свободных мест. Он был вынужден припарковать машину на соседней улице и идти к себе через темные, почти опустевшие дворы.
Он совсем позабыл о своих дневных страхах, он их еще на конференции отпустил. Может, если бы он принял другое решение, он бы смог сопротивляться сейчас… Нет, вряд ли. Тот, кто напал на него, был слишком силен, и никакое сопротивление Никите не помогло бы.
Он даже не знал, откуда появился этот человек. Незнакомец словно материализовался прямо из теней! Никита сразу вспомнил темную фигуру, которая мелькала рядом с ним днем. Неужели ему не показалось? Неужели он, как последний дурак, проигнорировал реальную угрозу, потому что постеснялся показаться слишком нервным?!
В любом случае, сейчас дела его были плохи. Никита попытался вырваться — инстинктивно, еще не сообразив толком, что происходит. Но ему показалось, что его не человек держит, а бетонная стена! Все его попытки ударить напавшего, кажется, приносили боль только ему, а человек за его спиной оставался неподвижен. Насколько же это здоровый медведь?!
Особой силой Никита похвастаться не мог. Он любил науку, танцы, общение, а вот спорт терпеть не мог. Нет, под настроение он мог прокатиться на велосипеде или поплавать, но не более того, а драк и вовсе избегал, как огня. Его сил хватало для того, чтобы перенести в школе мебель и этим впечатлить дам. Но он не готовился к тому, что происходило сегодня. Его, не самого маленького молодого мужчину, кто-то удерживал, как слепого котенка!
Его все больше охватывала паника. Он бы давно крикнул, но рука в кожаной перчатке зажимала ему рот. Последней надеждой Никиты было появление свидетелей — пусть хоть кто-то выйдет во двор, спугнет этого бугая, вызовет полицию! Да не сложилось… Все закончилось, когда Никита почувствовал укол в шею. После этого у него не осталось времени даже сообразить, что с ним произошло, искусственный сон мгновенно свалил его с ног.
