– Почему бы и нет?
– Что ж… – Хьелльрунн сморщила нос. – Вы такая старая, что я решила…
Госпожа Камалова закатила глаза.
– А Хигир и Ширинов – весенние цыплята, да?
Марек встал из-за стола и уставился в окно.
– Я не мог признаться, что потерпел неудачу, – признал Вернер, не глядя на Марека. – После всего, что ты для меня сделал…
– Что? – Хьелльрунн перевела взгляд с дяди на отца. – Что он для тебя сделал?
Вернер открыл рот, чтобы заговорить, но Марек перебил:
– Давным-давно, прежде чем мы с твоей мамой встретились, я был солдатом. Однажды я увидел, как два имперца избивали мужчину, намереваясь отнять последние гроши. Это случилось ночью, и человек был пьян, но он всё равно не заслужил такого обращения. Я пытался их остановить. Но… всё обернулось трагедией.
– Он спас мне жизнь, – пояснил Вернер, отрываясь от чая.
– Ценой двух солдат, которым следовало быть умнее, – признался Марек.
– Ты их убил? – спросила Хьелльрунн.
– Я не брат Марека, Хьелль, – объяснил Вернер, – я его шурин.
– Значит, ты знал мою маму? – Девушка приблизилась к Вернеру.
– Можно и так сказать, – ухмыльнулся дядя, на секунду превратившись в того Вернера, которого она знала всю жизнь – чуть выпившего, лучезарно улыбающегося рыбака с кучей историй. – Твоя мать была моей старшей сестрой.
– Была? – Глаза Хьелль наполнились горячими слезами.
– Нас было трое, но Империя забрала двоих. – Вернер выдавил горькую улыбку. – Остался только я.
– Но ты всё ещё мой дядя.
– Верно. Дядя со стороны матери.
Хьелльрунн крепко обняла Вернера.
– Ты был солдатом? – спросила она отца, держась на расстоянии.
– Служил с твоей мамой, и со временем мы влюбились друг в друга. Да вот только любовь в Империи запрещена, как и всё остальное. Мама бросила службу, но потом вернулась. Она не хотела, но знала, что они станут охотиться на неё до конца дней. Так мы оказались в Циндерфеле.
– Она?.. – Хьелльрунн не могла заставить себя произнести слова.
– Она была Зоркой. Высокопоставленной Зоркой. Империя всё больше и больше нуждалась в ней.
Марек зажмурился и прижал кулак к губам. Голос его звучал тихо; каждый слог был пронизан болью.
– Колдовство высосало из неё жизненные силы. Вот почему я не мог позволить забрать тебя на Владибогдан, Хьелль. Я не мог допустить, чтобы с тобой случилось то же самое.
– Она устала править, – объясняла госпожа Камалова. – Мы встречались однажды. Она сказала, что Империи нужно внутреннее сопротивление. Нападение извне означает смерть. Она всегда надеялась изменить Империю.
– Я бы не сказал, что она устала, – возразил Марек. – Она просто не хотела, чтобы Охранцы появились на пороге дома и убили наших детей.
Не говоря ни слова, Хьелльрунн поднялась со стула и крепко обняла отца.
– Теперь в нашем круге появилась новая Зоркая, – заметил Вернер.
– Нет уж, с меня хватит. – Камалова нахмурилась. – Знала бы, что ты живёшь в Циндерфеле, я бы никогда сюда не явилась. Я решила, что ты из Хельвика. Но я всё равно благодарна за помощь в побеге. Всяко лучше, чем смерть, пусть и не менее холодно.
– Что теперь? – поинтересовалась Хьелль.
– Теперь будем искать способ, чтобы забрать Стейнера с Владибогдана, – ответил Марек.
– Я вернее отвечу, – заявила старуха. – Нас сейчас арестуют. Твой отец пришёл сюда, не понимая, что ведёт за собой Охранцев.
– За нами не было слежки, – возразил Вернер, хотя глаза его неуверенно метнулись в сторону окна.
– Значит, дюжина мужчин за деревьями – игра воображения? Или мне кажется, что мысли их на сольском языке?
Марек встал с угрюмым лицом и схватился за длинный нож на поясе. Вернер тихо ругнулся, и тогда рыбак и кузнец скользнули к окну, встав по обе стороны.
– Лучше возьму-ка я нож, – промолвила Хьелльрунн.
– Лучше оставайся безоружной, – возразила Камалова. – Меньше шансов быть убитой.
Хьелльрунн открыла дверь, вынудив Марека повернуться в её сторону.
– Что ты задумала? – негодующе спросил он.
– Мы знали, что они придут.
– Хьелль, у них численное преимущество, – настаивал Вернер. – Нас слишком мало.
Однако она и не ждала одобрения. Поляна стала местом бесчисленных уроков, страхов, ярости, вопросов и иногда даже ответов. Вероятно, это станет местом её гибели.
– Уж лучше встретить погибель среди деревьев, чем в этом жалком городишке.
Движение справа подтвердило информацию госпожи Камаловой.
– Ты совсем не удивилась нашему визиту, – съязвил темноволосый всадник. Ухмылка никогда не исчезала с его губ. – Вот преимущество чтения мыслей.
– Держись подальше, – монотонно скомандовала Хьелльрунн.
В ушах шумело Призрачное море; чувства обострились. Она слышала лес и зимнюю стужу. Вороны встревоженно перекликались вдали среди лихорадочного шёпота деревьев.
– Дитя моё, я не уйду, – усмехнулся всадник. – Как и мои товарищи.
Из леса, в сопровождении крестьян, появились ещё трое Охранцев. За деревом прятался Бьёрнер, который первый бросился доносить, но не желал быть свидетелем последствий своих действий. Марек с ножом в руках тут же вышел из дома и встал возле дочери.
– Привет, дружище, – поздоровался всадник.
– Я тебе не дружище, – отрезал Марек.
– Ты у нас легенда.
Хьелльрунн насчитала дюжину солдат. Нож её и вправду был маловат.
– Легенда среди Охранцев, – продолжил всадник, повернувшись к товарищам, как будто рассказывая байку у камина в таверне. – Подумать только, пришли в поисках пропавшей Зоркой, а нашли человека, который променял Империю на любовь и соблазнил Зоркую.
– Я покинул Империю, потому что устал от убийств.
– Убийство – это всё, что у нас есть, брат.
– Не соглашусь, – возразил отец. – Не в убийствах смысл. И ты мне не брат.
– Брат по оружию, разве нет? Жаль, что придётся покончить с тобой, Марек. В наши дни легенду не часто встретишь.
– Вы никого не убьёте, – выпалила Хьелльрунн.
– О, нас хорошо обучили, как расправляться с дезертирами, – насмехался всадник. – Девочка, ты-то точно не станешь преградой.
– Ваша проклятая Империя отняла моего брата, но больше вы никого не заберёте.
Гнев Хьелльрунн превратился в бушующий шторм; в волны, разбивающиеся о непоколебимые скалы. Ярость выплеснулась грохочущим градом.
