Дракон полетел дальше, чуть ослабив хватку. Тёмные пятна перед глазами постепенно исчезали. Сьяльстирика взбивала крыльями воздух, стремясь скорее добраться до берега. Она закружила над самым пляжем и очень нежно для такого яростного существа выпустила сына в объятия отца. Стейнер поднял голову, дрожа от холода и изумления. Дракон выпустил клуб дыма и снова устремился в небо.
– Спасибо, – всё, что успел сказать юноша, прежде чем потерять сознание.
* * *
Стейнер очнулся в таверне, укутанный в имперский плащ. Огонь в очаге ревел и трещал. Кто-то развесил одежду у камина, чтобы просушить, хотя она почернела от сажи, а рукава кафтана почти сгорели.
– Неужели это один тех снов, где я голый лежу перед своими друзьями?
Вокруг раздались смешки. Все, кого он знал в Циндерфеле, толпились вокруг столов, стояли в баре, прислонялись к стенам. Все глаза были обращены в его сторону, но никто не разговаривал, за исключением одного человека.
– Мой сын. – Марек Вартиаинен уже давно отказался от попыток остановить слёзы. – Мой прекрасный сын. – Из-за его плеча выглянула Кристофин. – Он в порядке. Призрачному морю не забрать у нас Стейнера.
– Простите… Простите меня, – сумел выдавить юноша.
– За что? – удивился отец.
– За то, что не попрощался. Я каждый день сожалел об этом.
Марек кивнул и уткнулся лицом в шею сына, щекоча бородой кожу.
– Мальчик мой, что они сотворили с тобой?
– Обжигали и били по большей части, – с гримасой пояснил Стейнер. – Как долго я спал?
– Почти полтора дня, – ответил отец. – Мы принесли тебя и не хотели больше тревожить. На улице слишком холодно для перемещений.
– Славного ты питомца завёл, – подметила Кристофин с поднятой бровью.
– Какого питомца?
– Дракона, который сидит на крыше этой самой таверны и греет брюхо о дымоход. Мы стараемся поддерживать огонь в печи, чтобы ему тепло было.
– Ей… Это девочка, – поправил Стейнер, улыбаясь дочери Бьёрнера.
– Умеешь ты приручить. – Кристофин покачала головой и улыбнулась. – Она всю дорогу за тобой следовала, как волкодав. Хотела убедиться, что мы тебя не обидим.
– Ее зовут Сьяльстирика. Ей дала имя принцесса Ямала.
– Ещё скажи, что дружишь с племенем спригганов, – усмехнулся Марек.
– Они не живут в племенах, – возразил Стейнер. – У них, как и у нас, есть семьи. Они также устают и боятся Империю.
– Как и мы, – добавила Кристофин.
Таверна наполнилась шёпотом и бормотанием – горожане размышляли о сказанных словах.
– Где Бьёрнер? – спросил герой дня, высматривая владельца таверны.
– На заднем дворе. – Кристофин наклонилась к Стейнеру. – Он пьёт только чистую водку, не притрагивается к еде и отказывается говорить. Меня всё устраивает, если честно. Со дня твоего отъезда он мне жизни не давал.
– Я скучал, – признался кузнец, радуясь и одновременно смущаясь своих слов.
Они так мало времени провели вместе, но он запомнил её именно такой очаровательной, какая она предстала перед ним в данный момент.
– Мы тоже скучали, – ответила Кристофин. Сердце Стейнера ушло в пятки, пока она не продолжила: – Мне тебя не хватало. Счастлива, что ты вернулся.
Подали горячий бульон и хлеб из печи, но кушанья быстро остыли. Стоило юноше опустить ложку в тарелку, как тут же посыпались вопросы.
– Как он летал на драконе?
– Что случилось с детьми с колдовской меткой?
– Мог ли он заклинать и обладал ли меткой?
– Но теперь, когда вы всё знаете… – Стейнер поднялся, хотя всё тело ломило. – Теперь, когда вы видели силу Зорких и летающего дракона, Империя станет охотиться на вас. Одно лишь знание подвергает человека опасности.
Таверна погрузилась в тишину. Несколько человек нахмурились и выбежали прочь. Другие с тревогой переглядывались, не зная, что делать или говорить.
– Они же не могут убить всех нас только потому, что мы увидели дракона, – возмутился один из молодых рыбаков.
– Они город снесут. Тот Зоркий, которого я убил на берегу… – Стейнер указал в окно на Призрачное море. – Он за этим и пришёл. Прикончить всех вас. Следующая Тройка сделает то же самое.
Горожане начали расходиться. Они поняли смысл предупреждения: придётся покинуть Циндерфел и начать жизнь в другом месте.
– Где Хьелль? – прошептал он отцу, пока таверна ходила ходуном от перемещений и ворчания горожан.
С виноватым видом Марек пригладил бороду.
– Она больше не та девочка, которую ты помнишь, Стейнер.
– Где она?
Отец указал на дверь.
– Оденься.
Прикрываясь плащом, Стейнер быстро оделся, изо всех сил стараясь сохранить достоинство.
– Сколько шрамов… Сколько ожогов… – прошептала Кристофин, обнимая друга за плечи. Он поморщился от боли.
– Остров и не на такое способен, – ответил Стейнер, думая о друзьях, которые остались на Владибогдане.
– Пойдём, – позвал Марек. – Времени мало.
Некоторые из горожан последовали за ними, больше заинтересованные новоиспечённым героем, чем сбором вещей. Шторм, атакующий береговую линию, стих. Вода превратилась в синюю гладь. Возле пирса мирно алел фрегат Ромолы.
– «Надежда Дозорного»?
– Она – мой старый друг, – объяснил отец. – Мы передаём друг через друга секреты.
– Теперь ясно. Ширинов и Мертвосвет, вернее Зоркий Хигир, нашли письма от Фельгенхауэр.
Марек выглядел взволнованным.
– А я всё гадал, встретишь ли ты Матриарха. Плохо, что переписку нашли. Проблем теперь не оберёшься.
– У нас в любом случае проблем, как грязи. Ещё до того, как обнаружили сообщения, Фельгенхауэр вызвали в Хлыстбург. Надеюсь, секрет умрёт вместе с Шириновым.
– А Хигир? – спросил Марек.
– Тоже мёртв.
– Откуда тебе известно?
– Оттуда же, откуда я знаю о смерти Ширинова. Я убил его.
Они шли к пирсу в неловком молчании, пока Марек размышлял над словами сына.
– Тебе придётся рассказать о Ромоле, – наставал Стейнер.
– Она говорила, что не вернётся. Похоже, любопытство одолело.
– Не уверен, что хочу с ней говорить, – отрезал сын. – Она столько раз могла вытащить меня с острова, но даже не попыталась. Думала только о себе.
– Как и большинство людей, – подметил отец с печальной улыбкой. – Но если ты не придёшь на пирс, то не сможешь попрощаться.
– Прощаться? С Ромолой? – Стейнер иронично фыркнул. – Я бы предпочёл остаться в таверне, обнимая Кристофин.
