– Мне очень жаль, – сказал брат.
От его слов и наполненного сожалением взгляда Хьелльрунн вздрогнула.
– Прости, Стейнер. – Ромола налила ему ещё водки. – Прости, что не смогла вытащить тебя. Пойми, это было невозможно. Ширинов всё время дышал мне в спину.
– Думаю, я знаю, чем ты можешь искупить вину. – Стейнер задумчиво посмотрел на карту, висящую на стене каюты. Он поднялся и осмотрел северо-западный угол пергамента, где находились Северные острова. – Ты поможешь не только мне, но и многим другим людям.
Рассказчица пожала плечами.
– Я обещала экипажу никогда не возвращаться туда, Стейнер. Если я правильно тебя поняла, я ничем не смогу помочь. – Ромола выпила водку и налила ещё.
– Всё изменилось, – настаивал брат. – Матриарха-Комиссара вызвали в Хлыстбург. На Владибогдане царит разруха, а Ширинов мёртв.
Капитан тихо присвистнула.
– Да уж. Умеешь ты спутать карты.
– Я только начал, – заверял её Стейнер, сжав кулаки.
Со вздохом Ромола глянула на карту.
– Что бы мы ни решили, первое, что нужно сделать, – как можно скорее покинуть Циндерфел.
Эта простая истина повергла всех в уныние. Стейнер поочерёдно смотрел на сестру и Зоркую.
– Это ты вызвала шторм.
Хьелльрунн кивнула.
– Госпожа Камалова управляла ветром, а я поднимала волны. Мы бы не стали этого делать, если бы знали, что ты прилетишь на драконе. На драконе… – Она покачала головой. – Раньше ты бы отругал меня за такие слова. – Хьелль шагнула вперёд и взяла руку брата. В мозолях не было ничего нового, но шрамы её потрясли. – Спасибо тебе. Спасибо за то, что уехал. За то, что подарил мне время. Я бы никогда не встретила госпожу Камалову, если бы не ты.
Стейнер крепко обнял сестру.
– Не нужно меня благодарить, Хьелль. Я бы не думая пошёл, если бы ты попросила. Но отсутствие выбора повергло меня в ужас.
– Это моя вина, – признался Марек. – Я слишком привык отдавать приказы и не думал о том, как они звучат.
– Нам пора, – поторопила их Ромола. – Прилив никого ждать не станет – ни женщину, ни мужчину, ни пирата, ни ведьму.
– Так всё-таки ты пират?
– Женщина может быть кем угодно. – Она склонила голову набок. – Не поедешь с нами? Из тебя бы вышел отличный моряк. Всяко лучше, чем кузница Владибогдана.
Стейнер посмотрел из окна на море и горизонт, где ровная синяя гладь встречалась с вечной серостью небес.
– Так или иначе, я обязан вытащить спригганов и Кими. Я дал обещание Сребротуману.
– Я хочу помочь, Стейнер, но я тоже дала обещание. Экипаж взбунтуется, если я отправлюсь на север.
Брат и пират обменялись взглядами, и Хьелль почувствовала себя не в своей тарелке.
Стук в дверь нарушил неловкое молчание. Ромола открыла, и на пороге каюты появилась Кристофин в новом дорожном плаще и мешком через плечо. Судя по красным глазам, у неё состоялся разговор с Бьёрнером, возможно, последний.
– Мне нужно поговорить с капитаном о бронировании места до Шанисронда. Вы же туда держите путь?
Ромола взглянула на девушку, и обменялась улыбками с Хьелль.
– Говорят, женщина на борту приносит неудачу. – Она оглядела каюту. – Но с таким количеством неудачи ещё одна нам не повредит.
Кристофин зашла в каюту, и госпожа Камалова тут же подошла и без слов заключила её в объятия.
Марек встал и собрался уходить.
– А ты что будешь делать, кузнец? – спросила Ромола, придерживая дверь.
– Соберу инструмент и пожитки. Не отплывай без меня. Вернусь через час.
Капитан вскинула бровь.
– Многолюдное предстоит путешествие.
Хьелльрунн наблюдала за водоворотом событий и непреодолимой волной приближающихся последствий. Лишь Стейнер возвышался среди суеты, непоколебимый, словно скала, он всё ещё смотрел на карту, размышляя над данным обещанием.
47
Кими
«Спригганов коснулись самые жёсткие и строгие ограничения. Западные границы Сольминдренской империи были перекрыты от вторжения Обожжённых республик, и за несколько месяцев Империя выловила всех спригганов мужского пола. Пока пропадали мужчины, женщины успели бежать. Выжившие спригганы оказались на Ямале в надежде на маловероятный союз с южными землями».
Достоверные Истории. Том 3: Серебряные Пули
Обыденная жизнь Владибогдана разбилась вдребезги вместе со статуей, что стояла в центре площади. Кими устроилась в сторожке – от повсеместного хаоса была и своя выгода. Что касается спригганов, то им не нужно было приглашение, чтобы расположиться вдали от кузниц. Принцесса велела вооружиться и надеть самую крепкую броню. В первый день после боя все они грабили мёртвых, снимая доспехи и плащи, или смывали кровь с одежды. Тиф на время исчез, но когда вернулся, на лице его красовалась помятая, поцарапанная маска Мертвосвета.
– Выбросил его в бухту, – заявил бывший десятник. – Лучше пусть рыбу накормит, чем воняет и гниёт на берегу.
– Нужно убрать трупы с площади, – велела Тайга, – иначе моровое поветрие не заставит себя ждать.
– Она права, – согласилась Кими, и хотя идея тащить покойников вниз по ступеням её не радовала, она первая вызвалась помогать.
Сребротуман всегда и во всём содействовал, пусть и оставался немногословным. Его маска чаще всего обращалась к тёмным водам Сумеречной бухты и бесчисленным ступеням. Найти его труда не составляло – туман из вспыхивающих искр всегда следовал за ним.
– Теперь вы можете снять маску, – обратилась Кими к Сребротуману. – Зорких не видно – прячутся, наверное. Или убиты учениками.
Принцессе стало интересно, что скрывалось за личиной и униформой Иерарха. Откуда он родом? Что потерял? Сребротуман задумчиво кивнул, но не снял зеркальную маску. Кими Энхтуйя пожала плечами и продолжила работу: направилась к сторожке, чтобы навестить спригганов, несущих караул, и проверить, хватает ли им еды.
Максим собрался на кухне с послушниками из Академии Воздуха. Все ребята были сильно потрясены битвой на площади. Они сидели тихо, прижимаясь к камину, и шептались друг с другом. До ушей ямалки то и дело долетали одни и те же слова: «Когда вернётся Стейнер?»
Сандра разложила чёрный бархатный лоскут и несколько раз обратилась к рунам, но после часа невнятного бормотания она разочарованно вздохнула и сдалась. Даже у жрицы не было ответов. Время, казалось, остановилось.
Тиф, Тайга и Сандра сидели у жаровни в комнате стражи, поставив кровати полукругом. Кими села рядом с младшей сестрой десятника и выпила чаю, остро ощущая тяжёлую усталость. Единственное, что она могла делать, – ждать.