— Их задержали? — мрачно спросил Мясоедов, предполагая заранее ответ.
— Ваших? — уточнил Никита. — Нет. Я думаю, их и не искали особо. Еще вопросы у вас есть? Вроде все рассказал уже про свою жизнь чудесную. Вот живу теперь, инвалидствую понемногу.
— Вы один живете? — спросила Виктория.
— Один. А с кем мне жить? Мамы у меня нет. Точнее, есть, конечно, но мы не общаемся. Она ушла от нас с отцом, когда мне было всего два года. Все наперекосяк у меня. Обычно же папы из семей уходят, а у нас мама ушла. А у отца первый инфаркт случился, еще когда меня задержали. Но тогда он выкарабкался. А в мае того года он умер. Мне вот эта квартира осталась, и машина у него была, «туарег». Ну, я машину, конечно, продал, компы себе купил, квартиру немного доработал, чтобы жить удобнее было. Вот, собственно, и все.
— А Панфилова когда на вас вышла?
— Примерно в октябре, сейчас я точно скажу. — Тонкие пальцы забегали по клавиатуре. — Вот ее первое письмо, двадцать первого октября пришло. Интервью у меня взять хотела. Я сдуру согласился.
— Так вы встречались? — уточнила Крылова.
— Да, она была здесь один раз, — подтвердил Хромин, — только у нее тогда волосы были совсем другого цвета и прическа не как на фотографии. Я поэтому ее и не узнал сразу. У меня вообще на лица память плохая почему-то. Все помню, стихи с одного раза могу выучить, а вот лица вообще в голове не откладываются…
— И о чем был ваш разговор? — нетерпеливо перебила его Вика.
— Разговор у нас как-то не сложился. Слишком она бесцеремонная была. В прошлом моем ковырялась, про мою девушку расспрашивать все пыталась. Про ту, которая в универе была. Кроме того, у нее были какие-то странные фантазии на тему того, что раз я сидел и столько лет общался с разными персонажами криминальными, то смогу ей что-то рассказать, как в городе наркотиками торгуют, откуда они берутся. А что я мог рассказать? Я и не знаю ничего. Во всяком случае, меньше, чем она, я же сразу понял, что она под коксом ко мне пришла. А потом ее отпускать стало, она совсем нервная сделалась. Ну, тут и я тоже взъярился. Наорал на нее, сказал, чтоб не лезла в мою жизнь, что лучше пусть в своей разбирается. Выгнал ее. А потом напился. Водка была в доме, бутылку точно выпил. И тут мне так с кем-то пообщаться захотелось. Кому-то высказать, как я от всего устал, как я всех ненавижу. И я ей тогда письмо накатал большое. Какая она тварь и что лучшее, что она может сделать, — это сдохнуть. И что я непременно помогу ей в этом, как только появится такая возможность.
— С возможностями, похоже, проблемы у тебя, парень, надолго. — Мясоедов потер руками колени, словно хотел убедиться, что с его ногами все в полном порядке.
— Да и желание на следующий день пропало, когда с бодуна проснулся, — усмехнулся Хромин. — Я потом и не вспоминал о ней, пока вы не появились.
— И тем не менее ее убили, — тихо произнесла Виктория.
— Вы думаете, это сделал я? — Пальцы Никиты с силой сжали колеса и побелели.
Крылова так и не ответила.
— Я сейчас доложусь Дмитричу, — поднялся с дивана Мясоедов, — пусть он решает, но вряд ли есть смысл тащить к нам парня. Что касается твоих железяк, — Жора указал на гудящие под столом компьютеры, — мы сейчас их по-любому заберем, ну, или как минимум жесткие диски вынем. Но я тебе, парень, обещаю, если никакого криминала Виктория Александровна там не найдет, а она находит у нас все и всегда, то вернем тебе все сразу максимально быстро, чтоб ты смог дальше работать. Это я тебе лично обещаю.
Хромин недоверчиво кивнул и начал выключать компьютеры. Зажужжал дверной звонок. На мониторе были видны стоящие у двери Рыбалко и участковый. Никита нажал кнопку на домофоне, и дверь в квартиру открылась.
Вошедший в комнату Рыбалко с недовольным видом оглядел всех присутствующих, потом взгляд его остановился на Хромине.
— Ну что, наобщались? Этого забирать будем?
— Нет, Дима, этого забирать не будем, — появился выходивший на кухню Жора. Видя, что Рыбалко хочет возразить, добавил: — Так Реваев решил. Найдите лучше понятых, нам изъятие оформить надо.
Участковый кивнул и вышел из квартиры, Рыбалко же уселся на диван и тяжелым недоверчивым взглядом рассматривал Хромина, отсоединявшего провода от системных блоков.
Рыбалко долго смотрел прямо в затылок человеку, сидящему перед ним в инвалидной коляске, потом чертыхнулся и вышел из комнаты.
— Жалко парня. — Вика ловко маневрировала в дорожном потоке.
— Он сам себе все испортил, — отозвался сидящий рядом Жора.
— Да. Но даже если человек все испортил сам, его ведь все равно может быть жалко.
— Это точно, но мы ему вряд ли чем-то поможем, — вздохнул Мясоедов.
— Может быть. — Вика свернула на парковку небольшого торгового центра, расположившегося недалеко от станции метро. — Подожди меня здесь, пожалуйста. И не кури в машине.
Жора проводил ее взглядом и потянулся за сигаретами. Когда она вновь появилась из дверей торгового центра, он уже давно докурил и стоял, облокотившись на крышу «смарта». Крылова не смогла сдержать смеха. Со стороны казалось, что огромный, как медведь, Жора собирается схватить миниатюрный автомобиль под мышку и унести. Она заняла водительское место, кряхтя, рядом уместился Мясоедов. Маленький зеленый автомобильчик, выехав на перекресток, неожиданно развернулся и покатил в обратном направлении, в сторону дома Никиты Хромина.
— Я правильно понимаю, что мы едем назад? — поинтересовался Жора.
— Мы едем вперед, но в обратном направлении. — Вика свернула во двор, из которого они выехали всего двадцать минут назад.
— Стесняюсь спросить, зачем мы это делаем?
Крылова похлопала по пакету, который лежал на коленях у Мясоедова.
— Ты только не смейся. Я купила жесткий диск, хочу отдать этому парню. Ему же работать надо.
— Ох ты, мать Тереза, — вздохнул Жора. — В принципе парня правда жалко, только он все равно работать не сможет, думаю, вся информация же на снятых дисках.
— Не смеши меня, наверняка все продублировано в каком-нибудь облачном хранилище. А диск ему нужен, чтобы компьютер запустить. Только знаешь что, — она положила ладонь на руку Мясоедова, — не говори об этом Рыбалко.
— Стесняешься добрых дел? — ухмыльнулся Жора. — Не бойся, Рыбалко не расскажу. А если ты меня поцелуешь, то вообще никому не скажу.
— Ты и так никому не скажешь, иначе я на тебя обижусь, — уверенно заявила Виктория, — и даже если я вдруг когда-нибудь решу поцеловать такого медведя, как ты, то это случится не раньше… — Не договорив, она вышла из машины.
— Не раньше, чем что? — неожиданно серьезно спросил Жора, протягивая ей пакет.
— Не раньше, чем ты бросишь курить. — Вика захлопнула дверцу автомобиля и побежала к дому.
Мясоедов смотрел сквозь лобовое стекло, как она подбежала к подъезду, как что-то говорила, нажав кнопку домофона, затем скрылась за железной дверью. Через несколько минут Вика выбежала обратно, молча села в машину, и они поехали в управление. Всю дорогу они оба молчали. Виктория думала о парне, так легко сломавшем свою жизнь и обреченном провести ее остаток в инвалидном кресле. Мясоедов же размышлял о том, правильно ли он поступил, скомкав и выбросив в урну у подъезда еще почти полную пачку «мальборо».
