Макс помог Наташе сесть в машину, занял водительское место. «Гелендваген» выкатился из подземного паркинга и влился в летящий по Садовому кольцу поток.
— Куда ехать-то? — Макс мельком взглянул на Наташу, та никак не отреагировала на вопрос. «Гелендваген» начал противно, с нарастающей громкостью попискивать.
— Ты бы пристегнулась, он ведь не успокоится.
Наташа молча просунула ремень безопасности у себя за спиной и защелкнула фиксатор. Писк прекратился.
— Видишь, как все просто. Одного мальчика успокоили, а другого теперь можно и возбудить.
— Наташа, ты мне скажи, куда тебя отвезти, и давай доедем без осложнений. — Максу становилось ясно, что события развиваются для него не самым лучшим образом.
— Ты же за рулем, вот ты и вези. Мой адрес ты не знаешь, значит, вези к себе, — промурлыкала она в ответ, — все логично.
Макс крепче сжал руль. Ситуация была безвыходная. Не мог же он выбросить эту девчонку в таком состоянии посреди дороги, хотя ей это, возможно, даже было бы полезно. Оставался еще один вариант. Прощаясь, Петр Михайлович Фролов протянул Максу визитку со своим номером, так что вполне можно было позвонить отцу этой ненормальной и сдать ее ему из рук в руки. Несомненно, это казалось самым правильным вариантом. Подгорный подумал, что безвыходной ситуацию он делает сам, только потому, что ему не нравятся варианты выхода. От этих мыслей его отвлекла Наташа. Встав на колени, она начала целовать Макса, попадая губами ему то прямо в ухо, то в щеку, то в висок. Подгорный ощутил нарастающее возбуждение. Он попытался отстранить девушку. Куртка на Наташе была расстегнута, и рука Макса случайно коснулась груди, прикрытой лишь тонкой водолазкой. Подгорный попытался отдернуть руку, но не успел — Наташа мгновенно с силой прижала ее к своей груди.
— Мы сейчас во что-нибудь врежемся, и все веселье закончится. — Макс с трудом освободил руку.
— Тогда не отвлекайся от дороги.
Наташа еще раз поцеловала Макса в правое ухо, а затем пальцы девушки скользнули к застежке его брюк. Подгорный попытался убрать Наташину руку, в итоге ситуация получилась патовая. Наташа через ткань сильно сжимала его член, а Макс, в свою очередь, сжимал руку Наташи. Пережатая брюками, уже налитая кровью мужская плоть рвалась наружу. Макс убрал руку на руль и почувствовал облегчение, когда Наташа наконец смогла расстегнуть ему молнию.
Они сворачивали на Ломоносовский проспект, когда Макс кончил.
Припарковавшись у дома, Подгорный некоторое время сидел неподвижно, глядя на довольную собой Наташу. Девушка тоже молчала, в темноте блестели ее глаза. Она пристально смотрела на Макса и улыбалась ему. В улыбке не было и следа былой насмешки.
— Зачем тебе все это? — наконец нарушил затянувшееся молчание Подгорный.
— Все обязательно должно быть зачем-то? — тихо, в свою очередь, спросила Наташа. Нотки грусти проскользнули в ее голосе. — Ты слишком много думаешь. Тебе же сейчас было хорошо? А хорошо не обязательно должно быть «зачем». Хорошо может быть просто так. Главное, не делать никому зла. Но мы же не сделали никому плохо, мы только сделали хорошо себе. И потом, ты ведь сам захотел всего этого. — Она ткнула пальцем Подгорного в бок.
— Я? — искренне изумился Подгорный.
— Да, ты, — убежденно ответила Наташа, — еще в тот момент, когда подсел ко мне в библиотеке. Ты уже тогда знал, что все кончится именно так. Ты только об этом не хотел думать или боялся. А уж когда ты согласился повезти меня в ресторан, ты окончательно убил все другие варианты.
Макс ничего не ответил. Он задумчиво крутил обручальное кольцо на безымянном пальце. Наташа осторожно коснулась кольца, провела пальцем по руке. От ее прикосновения по коже побежали мурашки.
— Только не надо никому ничего говорить, Максим. Тогда никому не будет больно. Тогда не будет никакого «зачем?». Все проблемы не оттого, что кто-то сделал что-то неправильное, а оттого, что об этом узнали другие. — Она немного помедлила. — Папа тоже не должен ничего узнать.
Хотя в машине было тепло, девушка зябко поежилась.
— Отведи меня в дом. Я не хочу сидеть всю ночь в этой колымаге.
Войдя в квартиру, Наташа сбросила с себя куртку, кое-как разулась и, не спрашивая разрешения у хозяина, надолго заперлась в ванной.
Макс прошел на кухню, налил себе немного виски. Затем вернулся в гостиную и, усевшись в огромное кожаное кресло, когда-то давно купленное еще его отцом, включил телевизор. Как всегда вечером в субботу, все центральные каналы показывали полную чушь. Подгорный некоторое время понажимал кнопки пульта, затем, окончательно отчаявшись найти что-либо стоящее, переключил на музыкальный канал. Он уже допил свой виски и почти задремал, когда из ванной наконец появилась Наташа. Из одежды на ней было только банное полотенце Подгорного. Если Макса уже вовсю клонило ко сну, то Наташа, приняв душ, опять взбодрилась и теперь пребывала в весьма игривом настроении.
— Не спи, верблюжонок! — Она забралась верхом прямо на Макса, наклонилась к нему и долго, страстно поцеловала его в губы. Полотенце сползло вниз, обнажив довольно крупную, идеальной формы грудь.
Макс уже не мог сдерживаться. Он ласкал эту прекрасную грудь руками, то сильно сжимал ее, то нежно касался набухших сосков кончиками пальцев. Затем он прильнул к одному из сосков губами. Наташа издала негромкий стон и с силой обхватила его голову. Макс почувствовал боль, когда ногти впились ему в затылок. Но разве могла эта боль сравниться с тем желанием, что сейчас охватило их обоих? Крепко обхватив Наташу за ягодицы, Подгорный поднялся из кресла и понес девушку в спальню.
Макс все еще возбужденно дышал, когда Наташа, положив голову ему на грудь, растягивая от удовольствия слова, произнесла:
— А ведь хорошо получилось! Баллов на восемь, я думаю, — немного подумала и добавила уже насмешливо: — Хотя нет, с тебя и семи хватит.
— Не густо, — пробормотал Макс. Второй раз он долго не мог кончить и теперь чувствовал себя совершенно измотанным, хотя и очень довольным.
— Дурак, это по пятибалльной шкале, — хихикнула Фролова и несильно ущипнула Макса за грудь.
В ответ он пощекотал ее где-то под ребрами. Наташа взвизгнула и отскочила в сторону. Довольный, Макс вскочил с кровати и направился в ванную. В ванной все было почти как всегда. Все та же бело-черная керамика на стенах, все тот же глянцевый черный умывальник с гигантской столешницей. Однако кое-что сразу же бросилось в глаза Подгорному, лишь только он зашел в ванную комнату.
Особенность черного умывальника в том, что на нем хорошо видны крупинки кокаина. На нем в принципе хорошо видны все белые крупинки. И сейчас именно они были отчетливо заметны на блестящей черной поверхности.
Когда, приняв душ, Подгорный вернулся в спальню, Наташа уже уснула. Она так и лежала на постели голая, поджав ноги к груди и обхватив их руками. Поразмыслив, Макс не стал будить девушку. Он аккуратно накрыл ее одеялом и пошел на кухню, где вновь извлек из шкафчика бутылку с остатками недопитого виски.
