– Что? – Лицо дворецкого вновь вытянулось, но (хвала великой семерке!) ненадолго. – Кого бы вы желали видеть, миледи?
Чуть не рассмеялась, но сдержала свои порывы. Уж точно не Кати Лиастр, Нелит Шарме и прочих дам, подобных им. Все это слишком мелко для герцогини Каррской, у которой априори есть дела важнее.
– Для начала пригласите куратора магических академий, главного нарядчика строительства целительского крыла при храме и председателя общества инвалидов. А также, будьте добры, пришлите ко мне секретаря мужа. У меня есть для него несколько поручений.
Что же я делаю со старым преданным слугой Карров? Марку все сложнее удавалось не проявлять никаких эмоций. Сейчас на его лице читалось явное облегчение, радость и даже гордость. Неужели за меня?
– Будет исполнено, моя герцогиня.
Он поклонился, причем значительно ниже, чем прежде, и удалился. А у меня все еще звучало в ушах «моя герцогиня»… Прежде дворецкий никогда так ко мне не обращался. Но было весьма приятно.
Я улыбнулась начинающемуся дню, сунула в рот большую виноградину, отщипнув ее от объемной ветки, красиво лежащей на блюде, и, мурлыкая под нос веселую песенку, направилась рассматривать присланные наряды.
Глава 15
Саманта
Мадлен превзошла себя. Бальные платья оказались еще прекраснее, чем запомнились мне. А может быть, так казалось из-за того, что многие мелочи изменились, а необходимые штрихи добавились. Например, с бывшего платья Кати волшебным образом исчезли лишние слои кружев, а вышивка стала изящнее и благороднее. Оно все так же притягивало взгляд и привлекало внимание, но теперь не кричало о роскоши, а подчеркивало высокий статус своей владелицы. Модистка совершила чудо, превратив наряд из чужого в мой личный. Даже ярко-синий цвет в таком варианте не состарит, а лишь подчеркнет мою юность.
Что касается второго платья, то здесь ничего не изменилось – оно было идеальным. В жизни каждой женщины есть ее платье, платье, созданное только для нее. И жемчужная мечта с трепещущими при движении воздуха лепестками цветов идеально подходила лишь Саманте Карр. Никого иного оно не сделало бы столь прекрасным, изящным и величественным. Крошечные бриллианты дрожали на бутонах, словно капельки росы на настоящих соцветиях. Огорчало лишь то, что у меня по-прежнему не нашлось подходящих ему драгоценностей.
Мадам Мадлен расстаралась и вместе с бальными прислала еще несколько дневных платьев, а также белье и аксессуары к каждому из них. В последней коробке лежала ночная сорочка, от одного вида которой смущение опалило щеки и бросило в жар. Нежная паутинка из персикового шелка со вставками изумительных кружев просто не могла быть ночной сорочкой. Слишком тонкая, слишком прозрачная, недопустимо изящная, преступно соблазнительная. Имя ей – искушение.
Показаться в чем-то подобном перед мужчиной… Боги, стыд-то какой! Хватит ли у меня смелости когда-нибудь хотя бы примерить ее? Я бросила взгляд на свое отражение в большом старинном зеркале и поняла: хватило бы. Вот только ничего подобного в моем заказе не значилось, несмотря на то что мне должны пошить, несомненно, достойные герцогини комплекты белья.
– Но… Я не заказывала ничего подобного. – С удивлением посмотрела на хитро улыбающихся портних. – Здесь какая-то ошибка.
– Никакой ошибки нет, – поспешно заверила меня одна из них.
– Это подарок от предприятия. Там и письмо для вас вложено, ваша светлость, – продолжила другая.
Письмо действительно прилагалось. Точнее, это была небольшая записка.
«Наденьте это, когда поймете, что подошли к тому месту, где жизнь делает стремительный поворот, где девушка готова принять свою женственность и наконец-то начать дарить ее, а не прятать в пыльных сундуках. Наденьте это, леди Саманта! И бездна побери! Будьте счастливы назло всем завистникам и врагам.
Ваша в любое время суток, Мадлен Йолли».
Даже от короткой записки этой невозможной дамы веяло некой притягательной греховностью, которой мечтает обладать всякая настоящая женщина. Я улыбнулась и поспешила распрощаться с портнихами. Они остались весьма довольны своими чаевыми, а я – нарядами.
Секретарем герцога был молодой полноватый юноша немногим старше меня. Но его серьезный и внимательный взгляд мне понравился.
– Барни Тенси, миледи. Секретарь и доверенное лицо его светлости. К вашим услугам. – И поклон у молодого человека вышел вполне изящный.
Поскольку встречала я его, сидя в одном из кресел своей личной гостиной, примыкающей к гардеробной, то указала на второе пустующее место:
– Присаживайтесь, лорд Тенси.
– Что вы, – очаровательно улыбнулся секретарь, но расположился напротив. Сел не на краешек, а удобно облокотился на спинку, приготовившись к диалогу. – Не лорд.
– Но… Тенси – достаточно известная фамилия в аристократических кругах… – осеклась я, ругая себя за навязчивость. Нельзя начинать разговор с человеком, который может пригодиться, с неприятной для него темы.
– Все верно, миледи. Я бастард, – сдержанно ответил он. – Но на судьбу не ропщу, ибо она крайне благосклонна ко мне. Итак, чем могу быть полезен?
– Скажите, а кто просматривает отчеты, проверяет работы и координирует все благотворительные выплаты моего супруга? – не стала юлить и прямо спросила я.
– Раньше этим всецело занимался его светлость. Но с тех пор как участились прорывы, у него не осталось на это времени. Эта обязанность легла на меня. – Барни тяжело вздохнул и опустил голову. – Боюсь, я не справляюсь. Несколько раз поднимал вопрос о том, что необходимо взять на службу отдельного человека, который займется этим вопросом, но герцог так и не принял решения.
Что ж, честность – редкое и весьма похвальное качество.
– То есть у вас есть подозрения, что не все средства его светлости используются по назначению? – напрямик спросила я, и юноша, подняв голову, взглянул мне прямо в глаза.
– Есть, миледи. Но, к сожалению, без выездных инспекций ничего не доказать, а подобное выходит за рамки моих должностных обязанностей.
– И вы не будете против, если я немного помогу прояснить создавшуюся ситуацию? – Мастер Тенси мне нравился все больше.
– Почту за честь, миледи. Но вы ведь пригласили меня не за этим? Готов помочь любыми доступными мне средствами.
– Скажите, Барни… Я могу вас так называть? – Дождалась кивка и продолжила: – Отчеты по использованию перечисленных средств поступают вам?
– Мне, ваша светлость.
– Я бы хотела видеть некоторые из них… – И я перечислила юноше все, что могло мне пригодиться, чтобы приподнять завесу, скрывающую жадность растратчиков. – И, если возможно, сделайте это поскорее.
– Сразу после обеда все интересующие документы будут у вас, – заверил меня секретарь.
