— Прекрасненько, — потер руки неизвестный страж правопорядка, — оформим, как соучастников.
— Никого вы не оформите. Вы не имеете права! — завелся Фомин старший. — Я — уважаемый человек. Известный юрист.
— О-о! — словно, издеваясь, протянул мужчина. — Так это же славно. Сами будете себя защищать?
— Это незаконно!
— Законно-законно, — произнес кто-то сзади. А у меня глаза на лоб полезли, к нам спешило еще несколько человек в форме. Вокруг нас уже освободилось свободное пространство. И по кругу собрались заинтересованные. Я готова была провалиться под землю. Это уже напоминало не задержание, а какой-то цирк. Хотя с другой стороны, мне стоило радоваться, что меня не уложили носом об пол и не скрутили руки за спиной.
— Покажите ваши удостоверения, — потребовал Иван Васильевич. Ему протянули раскрытые корочки, в которые он чуть ли не зарылся носом.
— Довольны? — поинтересовался у него один из подошедших полицейских. — Может, все же проедем в участок и оформим протокольчики?
— Серега, зачитай права гражданам, а то еще придерется, — Иван Васильевич тяжело вздохнул. Видимо, именно на это упущение очень сильно рассчитывал. Меня радовало одно. Что Фомин старший идет, как мой соучастник и что он — адвокат. Значит, он знает, как вести себя. Знает и подскажет мне.
Сергей достал мобильный телефон, потыкал в дисплей пальчиками и начал зачитывать:
— Вы имеете право на один телефонный разговор в целях уведомления ваших близких родственников или близких лиц о задержании и месте нахождения не позднее трех часов с момента задержания, за исключением случаев, если вы осуществили побег из-под стражи или психиатрического лечебного учреждения; находитесь в розыске; уклоняетесь от отбывания наказания. Если вы задержаны в связи с уголовным преследованием, то телефонный разговор можно вести только на русском языке. Вы имеете право на молчание, в том числе право не давать показания против себя и своих родных. Вы имеете право на защиту (в том числе судебную) и соблюдение презумпции невиновности. Вы имеете право на получение помощи адвоката с момента задержания и на отказ от дачи объяснений и показаний без присутствия адвоката. Если вам назначат адвоката, вы вправе проверить его удостоверение и записать для себя его личные данные. Вы имеете право на предъявление заявлений, жалоб, ходатайств, в том числе на обжалование действий или бездействия сотрудников полиции в вышестоящем органе или у вышестоящего должностного лица, в органах прокуратуры или в суде. Вы имеете право на услуги переводчика. Вы имеете право на ознакомление со всеми составленными документами и осуществление записи в них со своими возражениями. Если в процессе задержания по отношению к вам была применена физическая сила (например, нанесены побои), и вы считаете, что тем самым был причинен вред вашему здоровью, можете потребовать вызвать в помещение органов внутренних дел врача скорой помощи. Если вы покинули помещение ОВД, вы также вправе незамедлительно обратиться к специалисту с целью осмотра и фиксации полученных вами повреждений (это, может быть, как врач скорой помощи, так и врач любого травмпункта).
— Ну, не будем устраивать цирк, — произнес один из вновь подошедших. — Вы, — указал кивком головы на мужчин, — проследуете с нами. — А вы, милая дама, с ними.
Видела по поведению Ивана Васильевича, что тот колебался. Видимо, с одной стороны не желал никуда следовать. А с другой стороны, не устраивать же драку в общественном месте. Естественно, оборотню, особенно такому, как Денис, не составило бы особого труда уложить пятерых полицейских. Но он находился на чужой территории. На территории Егора Исаева. И такие выкрутасы могли принести проблемы уже с Верховным. А это, слышала, пострашнее, чем потенциальные проблемы с полицией. Оборотни старались не особенно нарушать закон. Хотя в стае всегда были связи с нужными людьми из органов.
«В. Стае. Нужные. Люди. Из. Органов», — медленно произнесла про себя. «Территория. Егора. Исаева», — вторая мысль.
Нехорошая догадка взорвалась в голове фейерверком. Исаев. Наверняка, ко всему был причастен Егор.
Сразу вспомнилось его: «Увидимся, дорогая!» и веселое насвистывание. Луна! Каким же негодяем может оказаться моя пара, если он, конечно, причастен к этому.
Мысль о причастности Исаева меня одновременно разозлила и успокоила. Разозлила, потому что поверить не могла, что Егор — такой мерзавец. Успокоила… это понятно. Мне не хотелось быть подозреваемой в каких-то там приготовлениях к преступлению и покушениях на преступление.
— Вы идете? — лейтенант Гришечкин вырвал меня из раздумий. Я оглянулась и увидела, как Иван Васильевич и Денис в сопровождении сотрудников правопорядка удалились на почтительное расстояние. Кажется, Фомин даже не попрощался. Не успокоил. Тоже мне защитничек. А всего какой-то час назад рассказывал, что, если я соглашусь на роль его супруги и пары, получу защиту. Кричал, что метка любовницы подразумевает ответственность за меня. И тут же бросил. Хотя, мог бы настоять, чтобы нас задерживали совместно. Это я, конечно, придиралась. Не была вовсе уверена, что хотела совместного задержания или еще чего-то совместного с господином Фоминым.
— Да.
Проследовала с господами полицейскими до машины. Полицейский УАЗИК, так кажется, это называется. Передо мной вежливо открыли заднюю дверь, даже руку подали, подсадили и помогли забраться… а дальше я попала в женское царство. В автомобиле, в задней его части, за решеткой, отделяющей водителя от задержанных, находились три дамы. Раскрашенные дамы в откровенных нарядах.
«Проститутки», — единственная мысль.
Явно не слишком дорогие проститутки, судя по их потасканному виду. Ночные бабочки. Путаны.
В тот момент, когда полицейская машина тронулась, мне уже не казалось, что Исаев причастен к моему задержанию. Ведь не мог же Егор меня хотеть настолько унизить и проучить за выходку с меткой и уход с Фоминым?
— Да.
Проследовала с господами полицейскими до машины. Полицейский УАЗик, так кажется, это называется. Передо мной вежливо открыли заднюю дверь, даже руку подали, подсадили и помогли забраться… а дальше я попала в женское царство. В автомобиле, в задней его части, за решеткой, отделяющей водителя от задержанных, находились три дамы. Раскрашенные дамы в откровенных нарядах.
«Проститутки», — единственная мысль.
Явно не слишком дорогие проститутки, судя по их потасканному виду. Ночные бабочки. Путаны.
В тот момент, когда полицейская машина тронулась, мне уже не казалось, что Исаев причастен к моему задержанию. Ведь не мог же Егор меня хотеть настолько унизить и проучить за выходку с меткой и уход с Фоминым?
— Ну, милаха, — одна из девиц жутко улыбнулась, меня аж передернуло, — за что загребли? На одну из наших не похожа.
— И то верно, — ее соседка окинула меня презрительным взглядом, словно, в помоях искупала. Будто бы, я, не она, была продажной женщиной.
— А вы видели, — подхватила третья, — как с ней бережно обращались? Может, подставная?
