— Егор, ты сказал, что поставишь мне метку, как только я смогу оборачиваться.
— Да. К чему ты клонишь, детка?
— А мне можно будет поставить тебе метку? — хороший вопрос. Интересный такой. Обычно метки практически гарантировали верность пары…
— Да, — неожиданно. Признаться, я ожидала услышать: «Нет!» А Исаев даже не раздумывал.
— А Ксения? Что будет с ней? — думала и пыталась чувствовать, задаваясь вопросом: «Что я испытываю к сестре?» Любила ли я ее? Не знаю точно. То, что была привязана однозначно… а вот дальше… Вообще, сложно испытывать симпатию к тому, кто тебя презирает. Забавно так. Мне раньше даже в голову не приходило, что часть моих истинных чувств может оказаться придуманными. Да, я должна была уважать альфу. Так принято. Но я не уверена, что уважала Родцева. Вернее, уверена в обратном. Я его боялась, но не уважала. С Исаевым примерно та же история. Да, я должна была испытывать родственные чувства к сестре. Но… То ли я стала смотреть на мир не через иллюзорные розовые очки. То ли просто несколько зачерствела. Правда, беспокоиться о будущем Ксении не перестала…
— В зависимости от того, успеет ли она забеременеть за это время.
— Что?! — поверить не могла, что Исаев это произнес. Он по-прежнему собирался получить от Ксении наследника? Какой цинизм. И какая я дура! Дура, настолько идеализировавшая когда-то этого мужчину. Ведь изначально считала его чуть ли не спасителем. А ведь он ничуть не лучше Родцева или Родищева… если не хуже.
— Ты слышала, — огрызнулся мужчина.
— Ты. Что. Хочешь. Сказать. Что. Если. Сестра. Забеременеет. Будет. Так. И. Жить. С. Нами. Всю. Жизнь? — возмутилась. Искренне возмутилась, стоило лишь представить свою будущую жизнь. Я надеялась, что мне удастся сбежать. Но я не была уверена в этом на сто процентов. А вот если дойдет до того, что Исаев поставит мне метку… в таком случае я от него уже никуда не денусь. И даже сам Верховный, оказавшийся скорее всего моим дедушкой, мне не поможет. Ведь по закону оборотней я буду принадлежать этому мужчине. Буду его собственностью. Он, конечно, не сможет делать со мной все, что пожелает. Бить, например, волчиц не одобряется. И я могла бы пожаловаться… но это только в теории. На самом деле среди волков, как и людей, тоже хватало самодуров, вроде Исаева, Родцева и Родищева, и не дай Луна с таким связать себя парность. Многие этого не понимали, а потом страдали всю жизнь. А вот я… Пусть я была наивна во многих вопросах… Пусть не знала жизни… Но я видела на собственном примере, что бывает… Вспомнила про маму и захотелось разреветься от безысходности. Да, я была довольно маленькой, когда она ушла… Родцев ее не обижал, но… Только сейчас я стала осознавать, в какой капкан она угодила на самом деле. Ведь жила по сути в золотой клетке и даже не имела права голоса в воспитании собственной дочери. Я не видела ссор матери и отчима. Но очень хорошо помнила, как отчим ее осаживал, когда она пыталась защитить меня и наказать Ксению, которая что- нибудь натворила:
— Она будущая волчица. Дочь альфы. Она имеет право поступать так, как ей хочется, — обычно говорил Михаил Андреевич.
— И ты будешь продолжать спать с нами обеими?
— Нет, Акса. В общем-то, парная метка подразумевает верность, — я как-то облегченно вздохнула, проецируя ответ оборотня на возможную и такую нежеланную жизнь. — И в лучшем случае Ксения поживет с нами годика полтора, пока беременна и кормит, потом я ее пристрою, детка, обещаю.
— Куда пристроишь?
— Твоя сестра сильная и красивая сука. Поверь мне, я смогу ее довольно выгодно продать.
— Егор! — воскликнула, просто задыхаясь от негодования.
— А что такого? Не строй из себя ханжу, — отмахнулся мужчина. — Это бизнес, детка. Просто бизнес. Как и наш с ней брак, просто деловая сделка. Приятная такая деловая сделка, — протянул мужчина и осклабился. Увидела его ухмыляющееся лицо. Практически весь разговор мы ловили отражение лиц друг друга в зеркале заднего вида. Только сейчас подумала, что красивая внешность Исаева лишь оболочка. Стоило ему показать истинную сущность, как вся внешняя красота растворялась в каком-то смраде, приоткрывая безобразную личину. Вот и сейчас, Егор был вроде бы самим собой, довольно улыбался… скалился… а я смотрела на него и не узнавала… вернее узнавала, но видела не привычную смазливую физиономию, а нечто отталкивающее.
— А ребенок?
— Щенок останется со мной в любом случае…
— Без матери? — это было жестоко оторвать младенца от материнской груди. Хотя… Исаев сказал что-то про полтора года… Девять месяцев беременности и девять месяцев на то, чтобы его выкормить.
«Мразь! Какая же он мразь!», — это единственная мысль, которая вертелась в сознании. Я так запуталась в собственных чувствах, уже не могла понять какая Ксения на самом деле, но упорно продолжала верить, что она будет хорошей матерью. Заботливой. Внимательной. Любящей. Ведь она — волчица. А у них инстинкт материнства заложен в крови на уровне фундамента. Это ведь инстинкты, против которых ты ничего не можешь поделать.
— Почему? — не понял оборотень. — У него будет прекрасная мать.
— Но как же это?! — ведь Егор только что сказал: «В лучшем случае Ксения поживет с нами годика полтора, пока беременна и кормит, потом я ее пристрою, детка, обещаю». Он что сам себе противоречит?
— У него будет лучшая мама, — снова повторил мужчина. — Ты!
— Без матери? — это было жестоко оторвать младенца от материнской груди. Хотя… Исаев сказал что-то про полтора года… Девять месяцев беременности и девять месяцев на то, чтобы его выкормить.
«Мразь! Какая же он мразь!», — это единственная мысль, которая вертелась в сознании. Я так запуталась в собственных чувствах, уже не могла понять какая Ксения на самом деле, но упорно продолжала верить, что она будет хорошей матерью. Заботливой. Внимательной. Любящей. Ведь она — волчица. А у них инстинкт материнства заложен в крови на уровне фундамента. Это ведь инстинкты, против которых ты ничего не можешь поделать.
— Почему? — не понял оборотень. — У него будет прекрасная мать.
— Но как же это?! — ведь Егор только что сказал: «В лучшем случае Ксения поживет с нами годика полтора, пока беременна и кормит, потом я ее пристрою, детка, обещаю». Он что сам себе противоречит?
— У него будет лучшая мама, — снова повторил мужчина. — Ты!
— Я?! — это все, что могла произнести в данном случае. Спорить о чем-то с этим мужчиной не имело никакого смысла, проще было согласиться. Но я лишний раз убедилась, что нам с Исаевым не по пути. И, желательно, чтобы наши пути разошлись как можно скорее. Во всяком случае я собиралась приложить для этого огромные усилия. Очень рассчитывала, что Егор позволит мне по-прежнему посещать психолога и гулять по магазинам. Пусть с усиленной охраной. Но я всегда могла устроить публичный скандал на улице и сбежать. Сейчас для меня главным было забрать у оборотня свой паспорт. — Хорошо, Егор, — выдавила из себя. Мне до безумия было жалко сестру. Но не могла не признать, что, если моя пара осуществит свой план, то Ксения получит именно то, что заслужила. Я не испытывала по этому поводу какого-то особого злорадства, скорее наоборот… Хотя… скорее всего после моего побега Исаев просто утешится с Ксенией и все останется на своих местах.
