— Здравствуй, звезда пленительного счастья! — пошутил Болото, целуя Ольгу в левую ручку. — Я только не понял, разве ваш гость не должен быть сейчас на свадьбе века? — похоже, Алексей узнал Толманского. Неудивительно. Действительно, о его бракосочетании не писал разве что ленивый. Даже защитники памятников высказывались о недопустимости проведения подобных мероприятий.
— Видимо, герой-любовник решил сменить невесту! — грубо пошутил Кирилл, но посмотрев на расстроенную жену, замолчал. А Ольге стало так неприятно, у нее словно глаза открылись. Хоть и редко бывала она с мужем в компаниях, но день рождения или какие-то праздники они проводили с его друзьями. И ей никогда не нравились шутки супруга по отношению к ней, но она всегда молчала и старалась не обращать на них внимания. А ведь Кирилл должен думать, что Толманский ее почти изнасиловал. Как-то он слишком просто отнесся к этому.
— Не понял, — протянул, выдыхая полицейский.
— Я вот тоже не понял, но ведь Ольга нам сейчас поведает, почему наш гость, как ты выразился, отвалил мне за счастье лицезреть мою супругу в своей постели аж лям зеленью? — Кирилл смотрел на Ольгу с невысказанными претензиями. Девушке стало некомфортно и холодно. Холодно изнутри. Казалось, что холод зарождается в самой глубине сердца и по миллиметру распространяется, грозя прекратить его в айсберг, дрейфующий в Ледовитом океане.
— Ого, присвистнул Алексей. — Взял? — Кирилл кивнул.
— Я не знаю, что тебе сказать, — молодая девушка действительно не знала. Ольге был неприятен сам факт того, что Кирилл счет нужным выяснять отношения между ними в присутствии постороннего человека.
— Дурак, — резюмировал Болоцкий, разглядывая помрачневшее лицо Ольги. Не ясно было, к какому поступку Колесникова относилась подобная характеристики.
Кирилл что-то ответил, но Ольга не следила за ходом их беседы. Супруг собирался уехать, взял деньги Толманского. В первом случае это было бесчестно по отношению к Алексею, ведь этим он подставлял молодого мужчину и делал козлом отпущения. Вряд ли Толманский простит ему прекрасные моменты, когда был вынужден лежать на земле и позволять чужим рукам обыскивать себя. А второе бесчестно по отношению к ней и Виктору. Ольга мельком отметила, что уже называет мужчину по имени. Не к добру это! Поступок Кирилла был логичен на первый взгляд. Муж запутал оборотня, спасая их брак. Но он собирался оставить себе полученные деньги…
— Оля! — супруг дернул ее за руку, вырывая из мыслей. — О чем ты думаешь, родная? Явно не о том, о чем следовалобы, — Кирилл сам сделал выводу и выжидательно посмотрел на жену.
— Прости, я отвлеклась.
— Оля, соберись. Напиши вот лучше заявление.
— Какое заявление? — не поняла девушка.
— Статья 139 УК РФ, — ухмыльнулся Болоцкий.
— Что? — Ольга попыталась разобраться в происходящем еще раз, но главная мысль по-прежнему ускользала от нее. Как же она устала. И физически, и морально. Ей сейчас хотелось залезть в такую манящую постель и накрыться одеялом с головой, чтобы спрятаться от всего мира.
— Незаконное проникновение в жилище является уголовно наказуемым деянием. Оно совершается против воли человека, который находится в таком помещении, — как по заученному отчеканил Алексей.
— Я все равно не понимаю.
— Ольга, — как к неразумному ребенку обратился супруг, — Леха нам сделал огромное одолжение, изолировав на время Толманского. Но ему нужны основания, понимаешь? Вот садись и пиши заявление. Я уже написал, — Кирилл помахал перед ней лист формата А-4 исписанного знакомым корявым почерком. Теперь твоя очередь. — Ей на колени опустился планшет с прикрепленными к нему листками и простая шариковая ручка. — Давай под диктовку, родная. Заявление по середине. Я, Колесникова Ольга…
Спустя минут пятнадцать друзья обнялись в последний раз. Полежав им удачи, Болоцкий покинул коттедж Колесниковых, сказав на прощание:
— Надеюсь, вы понимаете, что времени у вас почти нет. Максимум, что я смогу сделать, это продержать его до утра.
А Ольга вздохнула с облегчением. По крайней мере, Алексей знал и понимал, на что шел, когда позволил впутать себя в историю с Толманским.
— У нас не так много времени, милая, — тем не менее Кирилл привлек ее к себе и поцеловал. А у Ольги появилась возможность сравнить. Тот последний поцелуй перед тем, как арестовали Виктора, и этот. О чем она только думала? Но не могла не думать, когда губы мужа аккуратно прихватывали ее верхнюю губу, а язык сплетался с ее. Молодая женщина больше отвечала по привычке. За пять лет брака она от и до знала, что, как и в какой последовательности будет. Куда Кирилл положит руку, как обнимет, как приласкает. Раньше ей очень нравилась такая неприхотливая стабильность, а сейчас как будто что-то сломалось изнутри, захотелось чего-то большего.
— А жаль, — выдохнул он, с трудом отрываясь от нее. — Мне надо поговорить с мамой. Объяснить ей хоть что-то, — мужчина тяжело вздохнул. — А ты пока разбуди и собери сына. У нас до вылета осталось менее пяти часов.
— До вылета? — уточнила она.
— Да, ближайший самолет был в Милан. Надо свалить из России на какое-то время.
Кирилл, не сказав больше не слова, ушел в дом. А Ольга осталась стоять во дворе, подул легкий ночной ветерок. Это было самое лучшее для ее растревоженных чувств. Девушка понимала, что лучшее, что они могли сделать в этой ситуации, на какое-то время уехать из страны. Хотя, почему на какое-то время? Похоже, им навсегда придется покинуть Россию. Тут Ольга вспомнила о деньгах Толманского. Наверное, Кирилл был прав, оставив их себе, они им очень сильно пригодятся. Судя по всему, оборотень не собирался от нее отказываться. Ольга глубоко вздохнула. Она очень боялась будущего. Провести жизнь в бегах — это не то, о чем мечтает замужняя женщина и мать. Но и провести какое-то время с нелюбимым мужчиной, разрушив семью, Ольга тоже не желала. Значит, единственным выходом для них оставался побег.
— Как отреагировала Нина Владимировна? — спросила Ольга у супруга по дороге в аэропорт. Сынишка долго капризничал, когда она разбудила его и сразу начала одевать. Кирилл не позволил Ольге собрать его игрушки, только самое необходимое. И сейчас любимый робот, без которого малыш не засыпал, оставался валяться где-то в кровати в покинутом в спешке коттедже, вместе с расстроенной и заплаканной женщиной.
— А как могла отреагировать мама? — усмехаясь, с горечью произнес супруг. — Мама — это мама. Ты и без меня прекрасно это знаешь. Почему Данила до сих пор не может устоится?
Ольга сидела на заднем сидении и уже час не могла успокоить ребенка. Сын постоянно хныкал, требуя железного человека.
— Мы забыли его любимого робота, без которого он не может заснуть, — Ольга придвинулась ближе к ребенку, закрепленному в специальном кресле.
— Ничего, прилетим в Италию, купим все, что он захочет, — отмахнулся супруг, сосредоточившись на дороге. Хоть на улице было почти безлюдно, все равно приходилось быть внимательным.
