— Так это ж очень просто! — воскликнула Юлька. — Между зеркальным стеклом и рамой было свободное пространство, а сбоку — проход между кулисами. Совсем незаметный такой проход, потому что черное на черном из зала не различить — мы сто раз проверяли. Сначала грустная девочка танцует перед пустым зеркалом и отражается в нем. А вторая стоит в это время за кулисой рядом с зеркалом. Когда первая девочка подходит к зеркалу, другая тоже выходит из-за кулисы за раму зеркала, а наши помощники в это время убирают зеркальное стекло за кулису. Девочка-отражение оказывается в раме, а зрителям кажется, что это по-прежнему отражение первой девочки! Понятно теперь?
— Поня-ятно! Танец вы сами придумали?
— Ну да!
— И сам танец хорош, и танцевали вы замечательно!
— Это у нас наследственное, у нас папа классно танцует. А кто из нас был кем, вы можете угадать? — спросила Юлька.
— Да запросто! Отражением была ты, Юлия, а грустную девочку танцевала ты, Аннушка.
— Ой, класс! — обрадовалась Юлька. — Вы первая и пока единственная, кто различает нас с первого взгляда. Не считая бабушки, конечно — та нас вообще никогда не путала.
— Бабушка! — воскликнула Александра. — Так у вас есть бабушка? Познакомьте же меня скорей!
— Сейчас не получится. Она в Пскове живет, — грустно сказала Аннушка.
— Временно, — добавила Юлька. — Но она, может быть, скоро к нам сюда насовсем переедет! Мы уговорим ее!
— Всегда мечтала иметь бабушку! У меня с раннего детства не было ни одной, обе мои бабушки рано умерли, — печально сказала Александра. — Ну, ничего, вот я разбогатею и удочерю себе какую-нибудь бабушку-сироту!
— Это как это — удочерите бабушку да еще сироту? — с удивлением спросила Юлька.
— А очень просто! Все знают про детей-сирот, что им трудно живется без родителей, вот их и усыновляют, и удочеряют. А есть ведь еще и бабушки-сироты, которым тоже очень плохо без детей и внуков. Я бы такую бабушку взяла к себе, заботилась бы о ней.
— А какую бабушку вы хотите удочерить?
— Мудрую и добрую. И еще чтобы она умела рассказывать сказки моим детям.
— А у вас уже дети есть? — удивилась Юлька. — Вы же еще совсем молодая!
— Детей у меня пока нет, но непременно будут.
— Это будет доброе дело — удочерить бабушку-сироту, — сказала Аннушка. — Только непривычное какое-то…
— Никогда о таком даже не слыхала! — сказала Юлька.
— Всякое доброе дело делается когда-нибудь в первый раз, — пожала плечами Александра.
Сестры переглянулись. С каждой минутой гувернантка нравилась им все больше и больше. Это ж надо такое придумать — бабушку удочерить!
— Вы хотите найти мудрую и добрую бабушку, — задумчиво проговорила Аннушка. — А наша бабушка именно такая. Правда, Юля?
— Да, как раз такая!
— Расскажите про нее! — попросила Александра.
— Да пожалуйста! Про нее сто лет можно рассказывать! — воскликнула Юлька. — А хотите послушать историю, как бабушка спасла нас от ведьм и сама спаслась от смертельной болезни, от рака?
— Конечно, хочу!
И девочки, перебивая и дополняя друг друга, принялись рассказывать Александре историю, которую мы с вами уже знаем из книги «Юлианна, или Опасные игры».
Ангел Александрос тоже слушал келпинскую историю, а Хранители Иоанн и Юлиус иногда дополняли рассказ девочек, излагая Александросу некоторые события со своей точки зрения — с высоты, так сказать, ангельского полета.
Александра уже давно поняла, что девочки ей с каждой минутой нравятся все больше и для нее будет величайшим бедствием, если их отец и хозяин дома не примет ее на работу. На втором часу знакомства она все поняла и про невесту Жанну и решила, что ей просто НЕОБХОДИМО остаться в этом доме, чтобы защищать сестер от козней красивой, но злой мачехи. В оставшееся до обеда время девочки успели досказать ей всю келпинскую эпопею и заодно совершенно откровенно заявить ей, что она им подходит, и они ни за что на свете и никогда не захотят никакой другой гувернантки!
— Да, кстати, — вдруг встрепенулась Юлька, — вы, наверное, хотите, чтобы мы звали вас по имени-отчеству?
— А нам это разве трудно? — удивилась Аннушка.
Но Александра успокоила обеих девочек.
— Договоримся так: при посторонних и даже при своем отце и Жанне вы зовете меня Александрой Николаевной, а наедине можете звать пока просто Александрой.
— Почему «пока»? — спросила Юлька.
— Да потому, что близкие друзья зовут меня Саней, а некоторые даже Санькой-Встанькой.
— Круто! Я, кажется, уже догадываюсь, почему вас так прозвали! — сказала Юлька.
Тут в комнату сестер заглянул приехавший домой к обеду Дмитрий Сергеевич.
— Здравствуй, папочка! — сказала Аннушка.
— Пап, привет! — крикнула Юлька.
— Привет и вам всем, девчушки. Как дела?
— Отлично!
— Папочка, а ты уже знаешь нашу новость? — спросила Аннушка.
— Знаю, знаю — у вас появилась гувернантка, с чем и поздравляю. Ну, спускайтесь обедать, а за обедом расскажете о ней: как она вам понравилась, как выглядит и все такое.
«Ничего себе! — обиженно подумала Александра. — Ни тебе здрасьте, ни как зовут… «Как она выглядит?» — будто он меня не заметил или словно я пустое место. Странноватый какой-то родитель у моих воспитанниц. Ладно, Санька-Встанька, не дрейфь, прорвемся!»
Дмитрий Сергеевич спустился вниз, умылся, переоделся к обеду и, выйдя в столовую, спросил у сидевшего там с газетой Павла Ивановича.
— А ты, Павлуша, видел уже новую гувернантку?
— Видел.
— Надо бы и мне взглянуть, прежде чем Жанна окончательно решит, брать ее или не брать.
— А ты разве не поднимался сейчас к дочерям?
— Поднимался.
— И что, гувернантки наверху не было?
— Не было там никакой гувернантки. Подружка какая-то сидела с ними на полу, играли, видно, во что-то, а больше там никого не было.
— Не приходила к ним сегодня никакая подружка, Митя.
— Как же не приходила? Она и сейчас там.
— Так это и есть гувернантка.
— Что?! Эта пигалица кучерявая — гувернантка моих дочерей?!
И надо же было «пигалице кучерявой» именно в этот самый момент войти вслед за сестрами в столовую! Между столовой и холлом двери не было, и все сказанное о ней Дмитрием Сергеевичем Александра прекрасно расслышала. «Так, похоже, что проблемы у меня будут не только с мачехой, но и с папочкой!» — подумала она и немедленно принялась играть роль классической гувернантки. Пожалев о том, что уже успела опрометчиво скинуть длинную черную юбку, она мысленно поправила на шее несуществующий шарфик, сдвинула набок воображаемую шляпку и сказала голосом Мэри Поппинс из кино:
