— А что я получу в награду за сговорчивость?
— Что ты хочешь? — безжизненно поинтересовалась у него.
— Я…
— А я смотрю, ты так и остался несоциализированным, мальчик мой, — прокомментировала наши «теплые» отношения мачеха.
— Куда уж мне, — отозвался Владислав, — ведь ты сбежала вместо того, чтобы заниматься социализацией собственных детей.
— Влад, пожалуйста, — подвал и вся атмосфера ужасно давили на психику. Сколько бы я не подогревала и не лелеяла в себе злость, могла сорваться в любой момент. Разреветься. Страшно было представить, что тогда устроил бы мне оборотень, — давай поднимемся наверх.
— Ладно, — покладисто согласился оборотень, поднимаясь вместе со мной и только затем аккуратно ставя меня на ноги. Я облегченно выдохнула. Скоро этот ад закончится, правда, начнется мой личный ад. Но хоть кто-то окажется в безопасности в окружении любимых и любящих людей.
Мужчина приблизился к женщине. В тишине подвала щелкнул замок.
— Ты мне будешь должна, малютка, — он вернулся ко мне, захватив с собой наручники. Только теперь заметила, что они несколько отличались от обычных. Были больше. Плотнее что ли. Крепче. Хотя, ничего странного тут не было. Влад упоминал, что оборотни намного сильнее обычного человека. Скорее всего, обычные железки маму бы тоже не удержали. Хотя, фиг с ним. Главное, теперь она свободна. В данный момент я не видела ее. Владислав своей мощной фигурой загораживал весь обзор. — И я, кажется, знаю, как будешь возвращать долг, — он продемонстрировал мне наручники и убрал в карман пиджака, который до сих пор был на мне. При этом не отказал себе в удовольствии чуть сжать мою попку. У меня была мысль, каким образом он потребует возвращения долга. Но сейчас думать об этом была не в состоянии. Слишком хотелось на свежий воздух.
Подхватив с пола керосиновую лампу, потащил меня наверх. Шел он довольно медленно, но мои ноги все равно заплетались. Слишком сильным оказалось потрясение. Я оступилась.
— Осторожнее, — оборотень вовремя поддержал, не дав упасть.
— Спасибо, — на автомате поблагодарила, хотя в общем-то благодарить было не за что.
— Пожалуйста, мы можем выйти на улицу? — попросила я, стоило нам подняться. Беседовать в столь изысканных интерьерах тоже не хотелось. А во дворике я заметила покосившуюся скамеечку рядом с завалинкой. Места хватило бы всем устроиться с относительным комфортом. Впрочем, я согласилась бы сесть и на траву, только бы убраться отсюда.
— Что не так, Эмм? — спросил оборотень. Мама пока не поднялась. Она даже не дошла до лестницы, потому что ступеньки не издавали привычного скрипа.
— Все не так. Этот дом давит. Очень хочу на свежий воздух.
— Хорошо, — согласился он и легонько коснулся моих губ своими, — моя нежная девочка, — передернуло от комплимента. Влад никак не стал комментировать мою реакцию. Сделал вид, что не заметил.
— Лида, ждем тебя на улице. Не пытайся делать глупостей, поняла? — молчание. — Ответишь на несколько вопросов и свободна. Сможешь вернуться с нами домой. Пойдем, малютка, — оборотень потянул за руку в сторону входной двери.
— Притворись, что любишь.
— Что?
— Притворись, что любишь, Эмм.
— Но я… — мягко говоря, опешила от такой просьбы. Мы вышли из дома и устроились на примеченной мной ранее покосившейся скамеечке. На улице стояла отличная погода. Во всю светило солнце и мое настроение против воли поползло вверх. Я не постеснялась скинуть пиджак Крамова и бросить на скамью, чтобы не пачкать свою одежду. Оборотень ничего не сказал. Лишь хмыкнул.
— Я хочу увидеть улыбку и восторженный блеск в глазах, когда ты смотришь на меня, — перебил меня мужчина. Я все равно не слишком понимала мотивацию этого психически неуравновешенного. Сам признал и озвучил, что я от него не в восторге. А тут блеск в глазах подавай. Да еще восторженный. Может, ему еще что-нибудь столь же экзотическое в нашей ситуации?
— Влад, — думала спросить: «Не перегибает ли он?», но не захотела злить лишний раз, — я не могу.
— А придется, — услышала довольный смех. Я начала внутренне закипать от его неуемной наглости. — Придется, Эмма, придется! — повторил он. — Ты ведь не собираешься расстраивать своего папочку? — поморщилась, потому что была вынуждена признать, что он прав. Улыбнулась. Влад скривился. — Так не пойдет. Представь, что ты в меня влюблена. Ты ведь когда-нибудь влюблялась, малютка? — кивнула. Я и сейчас была влюблена. До сих пор, даже не смотря на наличие в моей жизни другого мужчины, того, что я, возможно, никогда больше его не увижу, влюбленность в преподавателя никуда не делась. Улыбнулась снова, представляя на месте Владислава Андрея. — Ну вот, другое дело, — довольно произнес мужчина, — а говорила: «Не могу!».
Не успела вздохнуть, а уже оказалась в объятиях. Видимо, оборотень решил заменить словесную похвалу физической. Поцелуй был мимолетный, но наполненный нежностью. Я даже на секунду забыла, что этого мужчину как бы не переношу.
— Макс, метнись в подвал, — приказал оборотень. — Посмотри, что-то наша гостья задерживается.
— А вы, — приказал мужчина. Чуть обернулась и увидела мнущихся оборотней, — можете собираться. Если не возникнет осложнений, завтра вернетесь в стаю.
— Альфа, — один оборотень чуть склонил голову, словно, ждал каких-то указаний, — а вы?
— Меня не будет недели три. Правда, малютка? — даже не ожидала, что мое мнение может его волновать. Но три недели очень мало. Вот недель шесть-семь, а лучше восемь… Пока в моей жизни не появился этот мужчина, я мечтала о том, как после защиты диплома последним из нашей группы мы соберемся всем составом в ночном клубе и отпразднуем это. Возможно, Владислав позволит. Но пока рано загадывать. В моем положении даже три недели весьма длительный отрезок времени, ведь с его перепадами в настроении для меня сегодня вечером уже все может измениться. Поэтому не отреагировала. Судя по тому, как вели себя окружающие меня оборотни, моя реакция никого не интересовала.
В этот самый момент из дома показался Макс, который за предплечье тащил упирающуюся женщину. Мачеха жмурилась от солнца. Я попыталась подняться, чтобы пойти ей на встречу, но мой любовник не позволил, придержал.
— А теперь убирайтесь, — гаркнул альфа. — Погуляйте где-нибудь в деревне пол часика.
— Присаживайся, мама, — уже другим тоном, уважительно-ехидным, предложил оборотень. Притянул меня ближе к себе.
Женщина старалась держать себя гордо и независимо, словно, находилась на приеме у королевы, а не в жалком дворе.
— Ну, давай, дорогуша, расскажи дочери о том, как тебе плохо жилось. Может, хотя бы ее сердце дрогнет. Лично меня вчера твоя исповедь о несчастной жизни с моим отцом совершенно не тронула, — я сидела и молчала. Решила для себя, что вмешиваться не буду. Не имею права. Это между матерью и сыном. А я итак уже достаточно сделала для того, чтобы эта женщина жила. До сих пор не могла простить ей, что она так легко собрала вчера вещи и сбежала. Так легко оставила мужа и сына.
