– Хабер! Ты меня слушаешь? – едко поинтересовался король у придворного мага, пару подзвонков понаблюдав за его отсутствующим взглядом.
– Разумеется, – вежливо сообщил маг, отрываясь от своих размышлений.
– Зачем ты пришел?
«С этого и нужно было начинать, а не нотации читать», – фыркнул про себя Хабер, но вслух произнес совсем другое:
– Чтобы заранее сообщить о том, что через три дня ухожу в отпуск.
– Куда? – опешил король.
– В отпуск, – невинно опуская взгляд, повторил маг.
– Хабер… Что я тебе плохого сделал? Может, расскажешь? Или работой перегружаю, или плачу мало? Почему ты решил идти в отпуск именно сейчас?
– А что сейчас за время такое, что без меня никак нельзя обойтись? – непонимающими, честными глазами уставился на короля Хабер.
– Ты же знаешь! Подготовка к выборам короля! – трагически всхлипнул Элтинор, возмущенно взмахнув руками.
– Выборы через десять декад, – пожал плечами глава Совета. – Я вернусь намного раньше.
– Хабер! Ты это плохо придумал! – занервничал король. – Может, отложишь отпуск на полгодика?
– Нет, – категорично отказал тот, твердо глядя в глаза Элтинора. – Как я смогу просить отпуск, который мне должен ты, у нового короля? Я тебе и так каждый год уступаю. То проблемы с иномирянками, то неприятности с аганским шахом, то война в Ландии! Но на этот раз ничего экстраординарного не происходит, поэтому в отпуск я уйду всенепременно.
– А я думал, мы друзья, – обиженно поджал губы король.
«На друзей так не набрасываются, едва они войдут в комнату», – хотел было съязвить маг, да вовремя передумал. И ответил по-другому:
– Я тоже так думал. Но, по-твоему, быть другом – значит отказаться и от отдыха, и от личной жизни. Хорошо же ты понимаешь дружбу!
Элтинор долго возмущенно пыхтел, испытующе-укоризненно рассматривая невозмутимого Хабера, пока не догадался, что в этот раз маг ему уступать не намерен.
– Кто остается за тебя? – наконец выдавил он несчастным голосом.
– Рагдир, – не повелся на эту уловку Хабер.
– А как же академия?
– Его там заменит Дорисия. Если у нее будут вопросы, она всегда может сюда прийти.
– Я вижу, ты основательно подготовился, – недовольно буркнул король.
– Разумеется, – с достоинством выпрямился маг. – Я же собираюсь отдыхать, а на отдыхе лишние переживания вовсе ни к чему.
– Хорошо, – скрепя сердце примирился король с неизбежным. – Но если за эти три дня что-нибудь случится…
– То я конечно же останусь, – кивнул согласно Хабер, думая о том, что предпримет все возможные меры, чтобы короля никто не известил, если на самом деле случится какая-нибудь неприятность.
Агана, Хадиркан, дворец шаха Техрияра
– Господин! Придворный маг просит уделить ему пару подзвонков! – согнулся в почтительнейшем поклоне советник.
– А он не сказал, что ему нужно? – лениво пробормотал шах Техрияр и дунул на душистый лепесток, подплывший слишком близко к его бороде.
– Прости, великий, не сказал! – Советник согнулся еще ниже, так что тяжелый, расшитый камнями и бисером тебетей едва не свалился с головы.
– Ну хорошо, зови, – подумав несколько мгновений, лениво согласился шах, решив, что визит придворного мага – какое-никакое, а все же развлечение.
«А интересно было бы глянуть, есть у советника лысина или нет, – хмыкнул он игриво. – Если б тебетей все же свалился…»
Гистон вошел почти сразу, едва советник исчез за бархатной занавесью, – видимо, ждал там ответа, и шаху это понравилось. Значит, хочет о чем-то просить. Стало быть, можно будет выторговать что-нибудь взамен. Маг, в отличие от всех остальных, обращался к шаху с просьбами крайне редко, значительно чаще приходилось просить об одолжении его самого. А это Техрияра очень раздражало: не к лицу великому повелителю Аганы кого-либо о чем-либо просить!
– Долгих лет тебе, великий, – вежливо поклонился Гистон.
Шах едва кивнул ему, макнув бороду в душистую воду.
– Чего ты хотел? – снисходительно спросил он, понаблюдав несколько мгновений, как ловкие руки придворного цирюльника, окончив полировать один ноготь на его ноге, принялись за другой.
Гистон неторопливо обошел вокруг круглой серебряной вазы, отлитой в виде огромного цветка с причудливым узором на изогнутых лепестках, используемой шахом для целебных ванн, и остановился за спиной цирюльника. Небрежно положил палец тому на темя, и сосредоточенный взгляд пухленького ухоженного человечка застыл как замороженный. Застыли и руки, неприятно крепко зажав оттопыренный палец шаха. У Техрияра в неожиданной панике дернулась нога, пытаясь освободиться из бережного, но цепкого захвата.
– Что… ты с ним сделал? – пытаясь скрыть охватившее его смятение, нервно проворчал шах.
– Просто отключил на время. Не нужно, чтобы кто-то слышал наш разговор, – любезно ухмыльнулся маг, скользнув по шаху беглым взглядом.
И легко махнул рукой в сторону занавески. Раздавшийся оттуда шум падения нескольких тел, приглушенный мягкими коврами, поведал шаху, что ему больше не стоит рассчитывать ни на советника, ни на телохранителей.
Он попытался представить себе ситуацию со стороны, как делал всегда, когда нужно было что-либо срочно обдумать, и запаниковал еще сильнее. Действительно, чем может ответить самый могущественный правитель, сидящий нагишом в теплой, насыщенной благовониями воде всесильному магу, с холодной усмешкой наблюдающему его бесполезное паническое барахтанье? Особенно если нога хана к тому же намертво зажата застывшим статуей цирюльником, а все его телохранители валяются бесполезными тушами? Правильно – ничего.
– Какой… разговор? – срываясь на истеричные нотки, пролепетал насмерть перепуганный Техрияр.
– Тайный, – спокойно объявил Гистон и сел на диванчик, откинув приготовленные для шаха простыни. – Я пришел сообщить, что меня не будет в Агане три декады. Новое знание, которое я намерен освоить на пользу твоему государству, требует всех моих сил и времени. Но не волнуйся. Ты не останешься без магической помощи. Один из собратьев по мастерству согласен меня заменить. А для того чтобы по дворцу не пошли ненужные слухи, он примет мой вид и голос. О том, что здесь живу не я, не должен знать никто. Но ты постарайся в этот период не просить у него никаких чудес для своих фаворитов. Его умения отличаются от моих, и шпионы врагов смогут легко нас разоблачить. Понятно?
– Да, конечно! – пытаясь скрыть вздох облегчения, с энтузиазмом закивал шах. – А ты… разбудишь моих слуг?
– Сами проснутся, едва я тебя покину, – вставая с дивана, еще раз насмешливо хмыкнул Гистон. И направился к выходу, мимоходом сунув палец в вазу. – Вода не холодновата?
