Третий вариант тоже был так себе – ему нужны были люди, а лучших из них пришлось бы убить. Нет! Однозначно лучше второй вариант. Лишь бы согласились!
Они согласились. Через минуту в центре большого круга, половину которого составляли дружина князя и воины рода Бобра, а другую половину – их противники, друг напротив друга стояли шесть воинов. Фомичев смотрел на старейшину рода Енотов и искусственно накручивал себя. Он понимал, что ему придется убить его. Он понимал, что это необходимо. Но это понимание не могло заглушить голос совести, которая утверждала, что поступок, который он сейчас совершит – необратим. И это пугало его. Пугало тем, что рука в решающий момент под воздействием совести могла дрогнуть, и тогда он проиграет. Тоже сразу и необратимо. К тому же ему еще не пришлось в жизни убивать людей. Тем более холодным оружием. А это эмоционально весьма непросто. И он не был уверен, что сможет вести бой расчетливо – с холодной головой. И позволить проиграть он себе не мог. Дилемма!
Поэтому сейчас он накручивал себя, смотря на этого крепкого и сильного воина как на потенциального насильника своих женщин. Которых Фомичев обязан был защитить. И это помогло! В нем начала подниматься волна ярости и злости. И когда Фомичев понял, что дошел до состояния предела контролируемости, двинулся на врага. Да! Именно на врага! Сейчас он в этом был уверен.
Враг был в кольчуге, примитивном шлеме и был вооружен маленьким топориком типа томагавка и сулицей. Опасным для Фомичева был именно топорик. Пусть и на короткой рукояти, но с узким лезвием, и поэтому имел шанс пробить латы. Возможно, не фатально, но поберечься стоило. Враг, понимая, что латы пробить не просто, держал дистанцию, надеясь на удачный момент и точный удар. Сулицей в левой руке он пытался найти брешь в сочленениях пластин Фомичева. Правой нанес пару ударов топориком слева, но князь удачно закрывался щитом. Причем оба раза удары прошли по касательной. Однако князь не успевал воспользоваться моментами – враг тонко чувствовал дистанцию и ускользал от меча. Уже закончили свои поединки Федор и Чтибор – Фомичев понял это по реву своих дружинников. Но посмотреть не мог. Его враг требовал предельной концентрации. Наконец, поняв, что таким образом он будет гоняться за старейшиной, пока не упадет от усталости, князь решил идти ва-банк, доверившись броне. Он сбросил щит и рванулся в атаку. Враг не мог не воспользоваться моментом и снова ударил топориком слева-сверху, обозначив за мгновение до этого атаку сулицей в забрало. Фомичев проигнорировал острие, сближаясь с противником и прикрывая левой рукой голову. Острие наконечника скользнуло по бронестеклу забрала, а Фомичев уже разворачивался влево, меч в руке перешел в обратный хват, левая рука, смягчив движение руки врага с топориком, бьющим в голову, метнулась к навершию. Меч скользнул по латам на правом боку и погрузился сзади во что-то мягкое. В этот момент в глазах Фомичева вспыхнули звезды – лезвие топорика встретилось со шлемом. Но это уже было не важно. Левая рука догнала навершие меча и вбила его в тело врага.
Фомичев стоял, оглушенный, пытаясь определить, цела ли голова, когда его руки почувствовали, как освободился меч. Враг, соскользнув с лезвия, упал.
Фомичев посмотрел на убитого им. И ничего в его душе не шевельнулось. Возможно, от усталости и адреналина, который еще заставлял дрожать его руки.
– Выбор сделан! – провозгласил он осипшим от напряжения голосом.
– Они, – он указал рукой на павших, – его сделали, а боги его подтвердили! Их время прошло! Роды Бобра, Выдры, Енота и Лисицы вступают в новое время!
– Едивид! – обратился он к стоящему рядом с Гинтовтом волхву. – Принимай клятву!
После этих слов с десяток воинов из бывшего войска захватчиков бросились к ближайшему лесу. Лучники вскинули луки.
– Не стрелять! – подняв руку, остановил их князь. – Их смерть нам ничего не даст. А возможно, они еще вернутся!
Отойдя к своим, Фомичев снял шлем. Топорик не пробил сталь. Его лезвие скользнуло по шлему и ударило в плечевую пластину.
– Вмятина. Небольшая, – подсказал Федор, осмотрев латы князя. – Но ты, Владимирыч, рисковал. А стоило ли?
– Не стоило! – поддержал его подошедший Чтибор.
– Да ладно вам! Будто я каждый день людей мечом рублю, – ответил Фомичев.
– Будем тренироваться! – подвел итог Федор.
– Это потом! А сейчас мне нужна связь! – закончил прения князь. Минут через пятнадцать он подозвал к себе своих воевод, десятников, Гинтовта и выбранных старших от родов Выдр, Енотов и Лисиц.
Начал он именно с них.
– Сейчас идете домой, там расскажете о том, что здесь произошло. По вашему обряду проведете выборы новых старейшин. Когда они будут выбраны – пусть соберутся здесь, у Гинтовта. Он мне даст знать, и я приеду принять клятву родов. Те, кто бежал, не имеют права жить в ваших городищах. До тех пор, пока не принесут мне клятву. Кроме этого, в ваших городищах я размещу свои гарнизоны. До весны. Можете не переживать – кормить их буду я. На этом с вами всё. У вас есть вопросы?
Представители родов отрицательно качнули головами.
– Тогда забирайте тела ваших бывших старейшин и идите.
Фомичев повернулся к Гинтовту.
– Гинтовт! Вызови ко мне того парнишку, который с нами прилетел.
Гинтовт окликнул ближайшего воина и послал за молодым охотником.
– Это не все! Мне нужно от тебя три пятерки твоих воинов. Они будут нести службу в городищах наших новых союзников. Я вместе с ними отправляю по десятку латников и лучников. Мне нужно, чтобы эти роды остались лояльны мне до весны.
Посмотрев на поскучневшие лица своих дружинников, решил их немного приободрить.
– Службу будете нести вахтовым способом – месяц через месяц. К тому же отправлю в городища походные кухни. Чтобы вы совсем там не одичали. Ну и про тренировки не забывать! Сами видели – тут жизнь такая! Жил, жил – раз, и умер! Полиции тут нет.
– А как же род проживет, если три пятерки охотников уйдут? – встрял Гинтовт.
– Гинтовт! Дружище! Про тебя я уж точно не забуду! Поэтому еду я тебе привезу железными птицами. Она, правда, не совсем такая, к какой ты привык, но есть можно. И даже будет вкусно! Обещаю. А как ее готовить – научат мои люди. Я оставлю тебе пару человек с радиостанцией. Не знаешь, что это такое? Да не важно! Потом тебе покажут, когда я захочу с тобой поговорить.
Тут прибежал парнишка-посыльный. И Фомичев, подозвав того к себе, уточнил у старейшины:
– Гинтовт! Разреши мне немного поэксплуатировать этого парнишку.
Чтибор, переводивший диалог, удивленно воззрился на князя.
– А! Ты слов таких не знаешь! Ну, спроси, могу я этим парнишкой попользоваться?
Удивление в глазах Чтибора выросло еще больше. Среди десятников раздались задавленные смешки.
– Тьфу, блин! Разреши ему послужить мне! Один день!
