Бывшие рабы стали кровью, наполнившей организм княжества. В ближайшее время, после соответствующего обучения, должны были заработать в полную силу все производства, появились люди на полях и фермах. Фомичев распорядился каждому из своих родов голяди добавить по десятку мужчин, умеющих охотиться и ловить рыбу. Чем крайне порадовал старейшин родов – мужчин явно не хватало, а вдов был избыток.
Десяток Чибиса прибыл в ППД, коим на данный момент являлась промзона, на третий день после окончания похода. Это в планах Фомичева было расселение всех выходцев из двадцать первого века в самой Вязьме, внутри городских крепостных стен. Но пока ни крепостных стен, ни домов не было, поэтому жили так же, как и начинали – на промке. А в городе только-только из земли вылезли стены княжеского замка на левом крутом берегу Вязьмы. Там, где в их время стоял собор и где собственно в их истории город и начинался.
Прибыли как и все из роты Черныха – на катере с последними партиями новых работников. Пока шли по промке, Айгуль беспрерывно крутила головой – для нее все в новинку. Заводы с высокими трубами, грохотом механизмов и шумом станков, грузовики и странные запахи. Виктор ключом открыл дверь своего модуля – оттуда пахнуло затхлостью давно не проветриваемого помещения. Айгуль остановилась на пороге и внимательно всмотрелась в непритязательную обстановку жилища холостяка. А Виктор взглянул на нее, и тут ему на память пришли слова старого прапорщика, который когда-то учил бойца-салагу не только выживать на войне, но и вообще жизни. Так, иногда. Так вот, говорил он однажды об отношениях женщины и мужчины следующее:
– Мы – мужики – существа в основе своей простые и незатейливые. И чем моложе, тем это заметнее. Я говорю о возрасте, когда нас уже всерьез начинает половой вопрос интересовать. Так вот для нас нормально в этом возрасте хотеть. Хотеть всех и много! И далее наши мысли не распространяются. Женщины – существа гораздо более прагматичные, поэтому добиться нам сладкого от женщины – это цель. А для нее – это всего лишь средство. Она должна выбрать отца своего ребенка. И это у них в крови! У каждой! С младенчества! Вот пришла она к тебе. Ты рад! Как же? Орел! Не смогла устоять перед таким! Крылья расправил, в койку уложил и полный вперед! К вершине блаженства! Потому как думаем мы в это момент отнюдь не головой, а даже если и головой, то мужская голова по определению больше одной мысли одновременно думать не может. Никакой параллельной работы – только последовательная! А сейчас как раз другая задача! Говорят, Юлий Цезарь мог одновременно делать несколько разных дел – так вот наверно поэтому он и остался в истории на века. Как говорится, исключение подтверждает правило. А вот женщины могут! Для них это естественное состояние. И вот лежит она под тобой, когда ты со всей пролетарской решимостью прешь к цели, и вроде она с тобой – тоже участвует в процессе. Но это на первый взгляд! А на самом деле выбор делал не ты, а она, и когда она пришла к тебе, то ты уже попал в ее планы. И вот лежит она, и с одной стороны как бы тут, совместно вы это делаете, а одновременно она оглядывает твое жилище и отмечает про себя: «Ага! Вот тут я рамочку повешу. Тут цветочек поставлю, а вот эти занавесочки нужно заменить», – и так далее. Ты откинулся на подушку, лежишь в кайфе, а план уже составлен, и ты в нем уже ключевая фигура. Все, парень, попался! Нет, есть, конечно, крепкие на голову мужики, которые соскакивают. Но это либо исключения, либо недоработка барышни. А чаще как в том анекдоте: «Милый! Когда мы поженимся, мы вместе будем решать твои проблемы!» – «Да нет у меня проблем!» – «Я же сказала – когда поженимся!»
Именно подобным взглядом осматривала уже их жилище девочка, за которую в его время дали бы срок, такой же, сколько ей лет. Но почему-то это его не тревожило и даже не пугало. Наоборот, он влюбленными глазами смотрел на свое лопоухое чудо. А потом прижал к себе и поцеловал в колючую макушку.
Глава 21
Стройку в Смоленске сумели завершить к Купале. Событие для княжества хоть и проигрывало по значимости походу в Хамлидж, но все же было очень серьезным шагом. Слухи о походе только начали распространяться по русской земле, а уж о войне Вяземского княжества с голядью знали, наверно, лишь те, кто следил этот год за этим никому доселе не известным княжеством-выскочкой. А таких было немного. По крайней мере, на это надеялись в княжестве. Не то чтобы боялись воевать – нет! Сейчас, еще имея мощь оружия XX–XXI веков, результат такой войны был совершенно предсказуем. Однако в любом случае это потеря времени. А именно этот фактор был сейчас решающим. Княжество, как бегун-спринтер, еще делало первые шаги, разгибаясь на старте, разгоняясь, и любая мелочь могла в итоге сказаться на результате. Смоленск – один из крупнейших славянских городов и самый успешный город племени кривичей. Тоже крупнейшего. Кривичи на этот момент были единственным племенем, имевшим три родовых центра – города. И открыть торговый дом в Смоленске, стоявшем на перекрестке пути из «варяг в греки» – как было принято говорить в современности Фомичева, а по факту – на одном из ответвлений Великого шелкового пути, – было серьезной заявкой на успех. А уж учитывая номенклатуру и качество товара, торговый двор должен был стать витриной княжества Вяземского. Поэтому Фомичев счел необходимым свое присутствие на открытии дома. К тому же на Купалу в Смоленске открывалась ярмарка, и княжество не должно было упустить свой шанс громко заявить о себе.
Фомичев отправился в путешествие на своем личном пароходе. Оделся он по погоде – в легкий летний костюм, типичный для его времени. Правда, охрана настояла на том, чтобы выходя на верхнюю открытую палубу, князь надевал легкий бронежилет скрытого ношения. Одновременно позади парохода шел буксир с баржей, на которой располагались два десятка дружинников и кони. Это для антуража.
Прибытие пассажирского парохода, с палубы которого доносилось «Прощание славянки», вызвало очередной ажиотаж на берегу, правда, городские ворота уже не закрывали – привыкли за пару месяцев. На пристани князя встречали оба купца и начальник строительства. Буксир пошел к грузовому причалу. Ближайшие два часа Фомичев осматривал торговый дом и выслушивал комментарии строителя. Ну, что сказать? Получилось неплохо, очень неплохо! Большой двор был огорожен трехметровой кирпичной стеной. Две стены выходили на речные берега – Днепра и впадающей в него Рачевки. На последней поставили небольшую плотину и смонтировали электростанцию. Перепад высот в этом месте был значительным, поэтому турбина выдавала достаточно мощности для обеспечения нужд всего хозяйства. Вообще коммуникации были сделаны по стандартам двадцатого века. На грузовом причале даже установили кран с электроприводом. В сторону города вместо части стены был устроен фасад магазина с большими витринами, закрываемыми на ночь железными ставнями. Площадку перед входом и двор выложили тротуарной плиткой. Сам магазин находился на первом этаже, на втором находились кабинеты Ждана и Годислава. Сразу за магазином расположился перевезенный из Вязьмы освободившийся там быстровозводимый склад с товаром. Больших запасов решили здесь не делать – рассчитывали, по крайней мере вначале, торговать в розницу. Если кто захотел бы большую партию товара – ее можно было заказать по рации. Либо самим плыть в Вязьму и покупать там на промбазе. Но вообще Фомичев прохладно относился к оптовой торговле – основной навар в таком случае получал бы перекупщик. Однако до тех пор, пока княжество не возьмет под контроль пути и волоки, придется торговать и так. Только с одним условием – оптовая торговля возможна только за золотые червонцы. Которые можно было купить тут же в магазине. Для покупки в розницу принимались все виды монет по курсу. Кроме склада, на территории находилась небольшая казарма для охраны, дом, в котором жила обслуга, баня и конюшня. Рядом с казармой стояла караульная вышка. Точнее, башня, потому что была построена из камня. Площадка наверху была застеклена пуленепробиваемым стеклом и обшита железом. Кроме этого, там имелись бойницы, как для огнестрельного оружия, так и для луков. Всего там могло поместиться до шести бойцов. На башне располагались четыре прожектора. Бóльшая часть двора пока пустовала.
