Бельгийский историк первой трети XX века Анри Пиренн пишет об Альбе: «Он знал только один способ управления – силу, или, вернее, террор. Недоступный ни пониманию возможного, ни чувству сострадания, он непоколебимо, со спокойной совестью шел вперед по развалинам. Чувство долга, а не жестокость, заставляло его подписывать смертные приговоры, и его душевное спокойствие по отношению к своим жертвам можно было бы сравнить с душевным спокойствием Робеспьера. Как у того, так и у другого жестокая искренность была столь же полной, сколь и ужасной». Характерно, что Робеспьер – за революцию, Альба – против, но фанатические натуры их сходны.
Альба казнил и казнил, причем преимущественно богатых людей, обогащая испанскую казну и докладывая своему возлюбленному королю, как много денег дали эти казни. Фанатичный и практичный одновременно, он писал, что для полного «умиротворения» надо для начала казнить примерно две тысячи еретиков. (Всех жителей Нидерландов он называл в письмах «недосожженные еретики».) Он создал новый орган – Совет о беспорядках, или о мятежах, который народ молниеносно переименовал в Кровавый совет. За три первых месяца правления Альбы состоялось 1800 казней. И это было только начало.
Альба с воодушевлением занимался конфискациями, и хотя нет сведений о том, что он сам на них наживался, благосостояние его семьи стремительно возросло после пребывания в Нидерландах. Четыре пятых конфискованного шли в казну, пятую часть получал король. Но ведь он вполне мог из полученных средств вознаградить герцога за службу!
В условиях этого террора жители Нидерландов, будущие голландцы и бельгийцы, не сдавались. Действие вызывало противодействие. В ответ на пылающие костры, льющуюся кровь нидерландцы завешивали стены городов антииспанскими плакатами, карикатурами, памфлетами. Некоторых из тех, кто это делал, удавалось поймать, остальные скрывались и продолжали.
Началось преследование всякой свободной мысли. Был установлен жесточайший контроль над школами, типографиями. Из магазинов изымались книги, которые Альба считал опасными. Он запретил выезд студентов для обучения в протестантские страны: Англию, Германию, вообще куда-либо кроме Испании. Начал бороться против браков с иностранцами и иностранками. И писал, что такие браки порождают инакомыслие и способствуют, говоря современным языком, утечке денег. Средства уходят от испанского короля!
Наконец, главное, что он совершил и что сделало революцию неизбежной, – это решение, которое должно было привести к экономической смерти Нидерландов. Вот знаменитые строки из его письма: «Бесконечно лучше путем войны сохранить для Бога и короля государство обедневшее и даже разоренное, чем без войны иметь его в цветущем состоянии для сатаны и его пособников-еретиков». Альба решил ввести в Нидерландах старинный испанский налог алькабалу.
Алькабала родилась в недрах классического Средневековья. 1 % – с недвижимого имущества, 5 % – с движимого и 10 % – с каждой торговой сделки. Для времен натурального хозяйства это было нормально, но в торговых Нидерландах, где каждый товар проходит через несколько рук, такой налог подрывает основы экономики.
И 1 апреля 1572 года нидерландские торговцы просто закрыли свои лавки. Закрылась и биржа.
Народ, фактически приговоренный к смерти, стал энергичнее участвовать в движении гёзов. До этого у них случались лишь отдельные стычки с испанцами. Теперь же гёзами был захвачен небольшой город Бриль. С этого начинается победное, хотя и нелегкое шествие народной армии. А на юге войско, состоявшее в основном из наемников, возглавил принц Вильгельм Оранский.
Альба неправильно оценил ситуацию. Когда ему доложили о высадке гёзов, он сказал, что это не важно. С дворянской точки зрения, противником мог считаться только Вильгельм.
Но все было совсем не так, как виделось Альбе. При знаменитой осаде Лейдена, когда ситуация складывалась очень тяжело для города, горожане вместе с окрестными крестьянами приняли решение своими руками разрушить дамбы и пустить море. И корабли гёзов подплыли к стенам города. Народ, который веками строил эти дамбы, был готов на все, демонстрируя невероятную волю к победе.
Альба и представить себе не мог, что осажденные в городе Гарлеме ответят на его ультиматум: «Пока вы слышите за стенами города мяуканье кошки и лай собаки, мы живы и сражаемся. Но когда и этого не будет, каждый из нас отрубит свою левую руку и съест ее, чтобы правой сражаться за свою веру, за свою страну!»
Нельзя сказать, чтобы Альба не одерживал военных побед. Но все они оказались эпизодическими и бесполезными. В конце концов он был отозван из Нидерландов. Это был финал его карьеры.
Интересно, насколько он не сознавал, что происходит. Еще в разгаре борьбы во дворе своей цитадели в Антверпене он приказал поставить себе памятник. Горделивая фигура Альбы попирает ногой две жалкие согнувшиеся фигурки – аллегории мятежа и ереси. Он думал, что победил.
Казалось, герцог Альба умрет в безвестности. Но он был не таков и снова проявил себя на службе: в 1580 году он достаточно успешно участвовал в завоевании Португалии. Когда король велел ему отправляться на завоевание этой страны, Альба при всех сказал: «А куда в таком случае будут бежать дворяне от гнева нашего короля?» Эта фраза повторялась и повторялась при дворе.
Альба позволил себе дерзость! Но только на словах. На практике – пошел и завоевал. Правда, Португалия очень ненадолго оказалась под властью Филиппа II, она стала независимой уже через двадцать-тридцать лет.
А имя герцога Альбы осталось в истории не только как символ фанатизма и жестокости, но и как символ неизбежного провала, ожидающего политика, не готового ни к какому компромиссу.
Эрнан Кортес. Золото и кровь
Эрнан Кортес, или Фернандо, как его раньше было принято называть, родился в 1485-м, умер в 1547 году. Это исключительно яркая фигура в истории. Он конкистадор. В переводе с испанского – завоеватель. Один из самых знаменитых завоевателей американского континента, участник многочисленных походов в Южную и Центральную Америку в конце XV – начале XVI века.
Больше всего он известен как покоритель Мексики – империи ацтеков.
О нем написано немало.
Есть прижизненная биография, автор которой – Франсиско Лопес де Гомара – сам в Мексике не был, а основывался на рассказах очевидцев. И очень идеализировал Кортеса. Более критическое сочинение написал некий солдат, участник завоевательных походов Кортеса Бернар Диас дель Костильо. Большой интерес представляют труды Андрея Федоровича Кофмана – например, «Рыцари Нового Света (как покорялась Америка)» (2006). Кортес, если можно так выразиться, «образцовый» конкистадор. Испанский идальго, рыцарь, храбрый, дерзкий, способный на авантюрные поступки и отличавшийся немыслимой тягой к золоту. Это черта всех конкистадоров. Но именно Кортесу приписывают ответ на вопрос одного из индейских вождей о том, почему белые люди так любят золото: «Мы страдаем таким сердечным недугом, который излечим лишь золотом».
Полное имя великого завоевателя – Фернандо Кортес Монрой Писсаро Альтамарино. Традиция такого именования, с включением родовых имен, была в знатных испанских семьях. Отец – Мартин Кортес де Монрой, мать – донья Каталина Писсаро Альтамарино. Они были очень знатны, но совсем не богаты. В конце XV века разорилась значительная часть представителей феодальной элиты в Западной Европе. Они не умели и не стремились хозяйствовать – они привыкли жить, получая доходы от своих поместий. А время рождало зачатки капиталистических отношений, в Испании, правда, пока не очень заметных. Развивалась городская жизнь, торговля. Надо было учиться делать деньги. Аристократии это, как известно, несвойственно, она ищет готовых денег. Обогащение – очень важный мотив для участия испанских дворян в завоевательных экспедициях.
