Книга Путь Кассандры, или Приключения с макаронами, страница 53. Автор книги Юлия Вознесенская

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Путь Кассандры, или Приключения с макаронами»

Cтраница 53

– Как же вы тут проезжали на своем мобишке? – спросила я мать Евдокию.

– На одном «Господи. помилуй», – ответила та. – временами приходилось выходить, и руками разбирать завалы. Иногда па это полдня уходило.

– До чего же монахи любят макароны! – покачала я головой.

Но в общем мы в этот день разговаривали мало – такой напряженной была дорога.

Даже свое рукоделие мать Евдокия спрятала в рюкзак и не выпускала из рук карту, подсказывая мне дорогу; штурман из нее получился гораздо лучший, чем водитель.

К середине дня напряжение мое достигло высшей точки, и я запросила отдыха. Мать Евдокия не спорила.

– Давайте постоим, вы поспите, а потом все-таки поедем дальше. Если впереди дорога будет не хуже, то вечером нас ждет полно ценный отдых и горячая еда.

– Кончатся наконец эти горы? – обрадовалась я.

Нет, они станут еще выше, но там есть деревушка, где спасается маленькая православная общинка. Это большие друзья нашей обители, у них мы остановимся и отдохнем.

– Это бывшие испанцы или французы?

– Нет, они русские. У них есть церковь, и мы, может быть, успеем на вечернюю службу.

– Благодетельница моя святейшая, ведь об этом я только и мечтала! А поспать в тепле мне там никак не удастся.

– Конечно! Они там хорошо устроились. Так хорошо, что, пожалуй, способны продержаться до самого конца, если их прежде не обнаружат.

– До конца чего?

– До конца света, конечно.

На это мне ответить было нечего. Я только хмыкнула и заглушила двигатель.

Из машины выходить мы не стали, чтобы не потерять накопленное тепло. Мать Евдокия достала термос с кофе, уже третий с начала пути и последний, бутерброды, и мы пообедали. Я хотела уснуть, но мне это не удалось.

– Мать Евдокия! Расскажите мне об этих людях, у которых мы остановимся. Кто они, как попали сюда, в горы, и от кого это они «спасаются»?

– С удовольствием расскажу, ведь я их всех очень люблю. В общине всего человек двадцать вместе с детьми, руководит ею мать Ольга.

– Она монахиня?

– Нет. Все зовут ее матерью Ольгой, потому что она там главная и у нее семеро детей. Один ее сын – православный священник, отец Антоний.

– А как она, русская, попала в Испанию?

– Очень просто: вышла замуж за испанца, работавшего в России, и он увез се в Барселону. Она родила семерых детей и всех воспитала в православии. Она помогла построить в Барселоне русскую церковь и была в ней старостой, пока церковь не ликвидировали. Ее старший сын Антон, как я уже говорила, стал священником, а старшая дочь – монахиней. Она живет в нашей обители, зовут ее сестра Васса. Еще задолго до Катастрофы Ольга уговорила мужа купить дом в горной деревушке, чтобы вывозить туда детей па каникулы. Во время землетрясения все дома деревни были разрушены, кроме Ольгиного дома. Когда Испания сдалась Мессу, муж Ольги принял присягу и печать. Она забрала детей и уехала в горы, оставив ему письмо, что уезжает на родину; она действительно сделала несколько попыток перебраться в Россию, но началась война и это стало окончательно невозможно. Возможно, муж разыскал бы ее и детей, но он ушел на войну и не вернулся.

– Неужели из-за простого персонального кода можно оставить мужа и лишить детей отца? Не понимаю!

– Их разделили Христос и Антихрист. Весь мир сейчас так делится да уже почти и разделен.

– Как прикажете вас понимать, мать Евдокия? Вот я, например, вполне лояльная планетянка и мессианка по убеждениям, у меня есть персональный код. а с ним и все гражданские права и обязанности. Бабушка мои верит в Христа, но она меня любит, доверяет мне, и между нами почти не бывает разногласий. Вы не хотите сказать, что она плохая христианка раз продолжает меня любить и вовсе не собирается со мной разделяться?

– Насколько мне известно, нас уже пытались разделить, но это не удалось. Елизавета Николаевна – прекрасная христианка. Это вы Сандра, плохая мессианка.

– Ну, знаете! – я в негодовании подскочила на сиденье и стукнулась головой о потолок кабины. У меня сразу же начала расти шишка, а гнев – затихать. Я только потерла рукой ушибленное место, а потом махнула ею:

– Да ну вас, мать Евдокия! Давайте оставим наши идейные разногласия до конца путешествии. Вот сдадим вашей игуменье макароны, тогда можно будет и поспорить.

– Вот и хорошо, вот и договорились, – пропела мать Евдокия со своей лукавой улыбочкой. – Принести вам холодный камешек на шишку положить?

– Нет, только не это! Еще и мозги морозить!…

– В таком случае не хотите ли поспать?

– Нет. Но и вести машину еще пока не могу. Я так посижу, отдохну.

– Тогда, может быть, вы мне расскажете о своем детстве, как обещали?

– Вам это и вправду интересно?

– Очень!

– Ну, слушайте.

Я рассказала обо всем, что помнила сама и что знала из рассказов бабушки: о нашей семье, о моем детстве и о школе социальной реабилитации, о моих взаимоотношениях с матерью и бабушкой.

К моему удивлению, мать Евдокия, слушавшая меня с искренним участием, вдруг так же искренне пожалела мою мать.

– Мне тоже ее жаль, – сказала я, – и всегда было жаль. Но она вела совершенно пустое и никчемное существование за что и поплатилась.

– Как вы, однако, жестоко се судите, – сказала она. – Это тем более странно, что вы коллеги.

– Коллеги?! Мать Евдокия, вы чего-то не поняли, моя мать была актрисой и снималась в кино, а я работаю для Реальности. Это не одно и то же.

– Разве? Конечно, кино и театр не могли настолько увлечь и поглотить душу человека, как это делает Реальность, но они часто стремились к тому же. Ваша бедная мама и потом, когда уже не было ни кино, ни театра, пыталась жить в придуманном ею самой мире, не смея обернуться лицом к настоящей жизни. Ее связь с жизнью была настолько непрочной, что при первом же испытании порвалась. Она не привыкла к боли и страданиям, поэтому у нее не хватило ни терпения, ни мужества жить дальше. Она, бедная, совершила тягчайший грех против Бога – швырнула Ему под ноги Его дар – жизнь.

– Вы говорите об эвтаназии?

– Да. Это страшное преступление.

– Но эвтаназия разрешена законом!

– Законы тоже бывают преступными и уж тем более грешными. Вы бы могли решиться на эвтаназию в случае серьезной болезни?

– Пока жива моя бабушка, пожалуй, нет: для нее это было бы слишком большим ударом. Но если бы я была одна, тогда конечно. Ради чего терпеть, если можно не терпеть?

– А вы знаете, почему современному человеку не дорога жизнь? Потому что он думает, что она принадлежит только ему самому.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация