Сначала я лежала лицом вверх, но потом перевернулась на живот. Поглядев вниз, я увидела оливково-серую гладь воды, а на ней – наш остров: голые деревья парка были словно нарисованы китайской тушью на золотом шелке. Только луг между «башней» и церковью да темные пирамиды тисовых кустов по его краям оставались зелеными. Сверху эти пирамиды были похожи на монахинь в широких темно-зеленых мантиях, неспешно прогуливающихся по монастырским дорожкам. «Как это красиво!» – подумала я с тоской. А еще через несколько минут ни «зеленых монахинь», ни монастыря на острове, ни самого острова не стало. Мимо меня вниз полетели блестящие металлические стрелы; сквозь рокот моторов послышалось уханье взрывов, меня тряхнуло вместе с вертолетом, а когда я снова открыла глаза, я увидела под собой, внизу, огромный полыхающий костер, медленно уходивший под воду. Сделав круг, вертолет удалился от горящего острова и завис над Французской косой. Он поплыл прямо над тонкой прерывистой строчкой дороги. Я замерла. «Господи, сделай так, чтобы Леонардо был уже далеко и в безопасности!» – молилась я. Потом на темно-серой поверхности дороги показалось маленькое движущееся белое пятнышко. Вертолет пошел вниз и заскользил над дорогой. По ней, неуклюже хромая, мотая головой и качаясь на ходу, ковылял еще живой Лебедь. За ним по дороге тянулись черные пятна. «Кровь, – поняла я. – Хоть бы они пристрелили его!». Но вертолет развернулся и снова полетел в сторону острова. Вот подо мной сузилась коса, вот мелькнул столбик с указателем, но острова уже не было – только длинные маслянистые волны набегали на пустой берег косы. С монастырским островом экологисты покончили.
А что же будет со мной? Пока было очень скверно. Нога болезненно пульсировала и горела огнем, а в голову и спину мне дул ледяной ветер: видимо в прозрачной камере были устроены отверстия для вентиляции. И почему я такая невезучая? Ведь всего какой-нибудь час назад все было так хорошо… Впрочем и сейчас не асе были плохо, ведь Леонардо экологисты все-таки не заметили! Значит, он успел отъехать достаточно далеко и сейчас, может быть, он уже и с дядей Лешей встретился. Леонардо вернется, увидит труп бедного Лебедя, а меня нигде не найдет… Он вернется к бабушке на моем джипе, но без меня. Об этом лучше было не думать… Зато монахиням ничего теперь не грозит, а значит, слава Богу за всё!
Некоторое время мы летели над водой, а потом внизу показалось нагромождение серых скал, выступающих из воды. Мы снизились, и я увидела, что это небольшой островок почти целиком занятый темно-серой громадой замка, похожего на крепость. Вертолет опустился на каменные плиты широкого двора, где уже стояло несколько таких же красных машин. «Китайцы» прогрохотали сапогами надо мной и выпрыгнули на землю. Я села в своей прозрачной камере, висевшей довольно высоко над вымощенным камнем двором, и огляделась. Судя по всему, это был хорошо укрепленный средневековый замок, превращенный теперь в гнездо экологистов: по двору, мелко семеня ногами, во все стороны сновали низкорослые «китайцы». Двое неподвижно стояли прямо надо мной. Теперь я смогла разглядеть их поближе и поняла, что никакие это не китайцы, а просто низкорослые люди в желтых масках, совершенно одинаковых и неприятных на вид, – узкие щели для глаз, прорезь там, где под маской должен находиться рот, и бугорок с двумя отверстиями на месте носа.
Потом во дворе появился высокий человек в черном костюме, показавшийся великаном среди красных фигурок – китайцев» – они ему были чуть выше пояса. У него было обыкновенное человеческое лицо, без маски, мясистое, с рыжими усами и довольно злобное. Он что-то приказал страшным человечкам, взмахнув рукой в мою сторону; один из них забрался по лесенке в кабину, что-то там сделал – и пол подо мной ушел в сторону, а я вывалилась с высоты прямо на камни двора. Я только успела взвыть от боли, теряя сознание.
Я очнулась, почувствовав, как прохладная вода наполнила мой пересохший рот. Глотнув несколько раз, я открыла глаза. Я неудобно лежала на холодном каменном полу, а надо мной склонился тот самый старик с собакой, которому я когда-то, в какой-то очень далекой прошлой жизни, покупала в придорожном ресторане хлеб, колбасу и вино. Собаки рядом с ним не было, но запах был тот же самый – асовский. Я его сразу узнала. Я хотела поздороваться, но язык мне не повиновался. Дав мне еще напиться из пластиковой кружки, старик отошел и сел неподалеку на каменный пол. Нет, это был другой ас, не тот, которого я встретила в Баварском Лесу, просто очень на пего похожий.
Я огляделась. Я находилась в огромном полутемном помещении с низкими каменными сводами, опирающимися на толстые столбы. Оно едва освещалось серым светом, падавшим из узких окон-щелей в стене. Повсюду на грязном каменном полулежали и сидели люди, и все это были асы: ни на одном из них не было зеленого костюма планетянина – только жалкие разноцветные отрепья. Здесь были мужчины и женщины разного возраста. Некоторые негромко переговаривались, но в общем было довольно тихо для такого сборища; мне показалось, что в камере было не меньше двух десятков узников.
Я с трудом села, приподняла подол подрясника и взглянула на свою ногу. Вид был жуткий, она побагровела и раздулась, как бревно. А тот же старик снова подошел ко мне, присел на корточки и тоже стал смотреть.
– Врача бы ей вызвать! – сказал он поднимаясь.
Сидевший неподалеку человек с желчным лицом, облаченный в потрепанную черную военную форму без знаков отличия, мрачно сказал:
– Врач здесь бывает только одного вида – клон с автоматом. Веером от пуза – и все болезни как рукой снимет!
Видно, здесь любили пошутить. Он встал, подошел ко мне, наклонился и стал с острым любопытством разглядывать мою раздувшуюся ногу.
– Да ей и пуля не нужна, вы что, не видите? У нес же гангрена! День-другой и сама уйдет на свободу, – сказал он выпрямляясь.
– Да ладно вам! Хватит пугать монашку, – осадила его высокая тощая старуха в дырявом платке. – Эй, вы там! Скажите Айно, пусть подойдет сюда, здесь больная, ей нужна помощь.
В дальнем углу послышались какие-то переговоры, а потом оттуда поднялась и двинулась к нам высокая фигура в белом, женская, как мне показалось издали. Когда же она приблизилась к нам широким шагом, я увидела загорелые руки с крутыми бицепсами и поняла, что это юноша.
– Что здесь случилось, сестры и братья? – спросил он.
– Айно, взгляни, пожалуйста, на эту монашку, – сказала тощая старуха, – у нее с ногой что-то скверное. Раздуло, будто змея ужалила.
Айно склонился надо мной и стал пристально глядеть мне в глаза.
– Да нога, нога у нее не в порядке! – крикнул старик поивший меня водой.
– Не мешай, Клаус! – одернула его старуха. – Айно знает что делает, не учи вора, в каком кармане кошелек искать.
Вся камера затихла и с интересом наблюдала за нами. Айно выпрямился и сказал глубоким звучным голосом:
