Итак, весной 1972-го Диана сказала «да». Она согласилась с аргументами мужа: сейчас самое время переехать, они еще молоды и способны проложить для себя новую дорогу в жизни. Переезд будет полезен им всем.
Послужной список Хоппера говорил сам за себя. Сразу после возвращения из армии Джим поступил в полицию Хоукинса. Три с половиной года честной работы и множество почетных грамот, предшествующий военный опыт – и он сумел попасть в департамент полиции Нью-Йорка. У тех был недобор в штате, особенно детективов, и они в срочном порядке искали сотрудников: брали патрульных полицейских с необычным опытом и проводили переквалификацию. Несколько месяцев пролетели незаметно: в процессе однообразной работы Хоппер постарался узнать как можно больше о городе и о местном департаменте полиции, а к концу учебы у него появились собственный значок и рабочий стол. Он вложил в работу много сил и времени, и это не осталось незамеченным: как только по департаменту прошла волна сокращений и урезания бюджета, Хоппера повысили до детектива отдела по расследованию убийств.
Он никогда еще не был так счастлив.
Да, денег у них водилось немного (именно поэтому в доме Палмеров его так сильно раздражало бестолковое хвастовство богатством), но… они были счастливы. Квартира в Бруклине была на самом деле не такой уж плохой. Трудоустройство Дианы в начальной школе – неплохой вариант, крепкий середнячок: могло выйти получше, а могло и хуже. Сара – способная девочка, и хотя она только-только пошла в первый класс, но уже радовала успехами. А в школе рядом с ней была Диана – конечно, за ручку не водила, но хотя бы приглядывала.
В конце концов, это все-таки Нью-Йорк.
Вдруг Хоппер почувствовал, как его резко дергают за ногу, отрывая от размышлений. Он опустил взгляд и увидел Сару, которая изо всех сил вцепилась ему в колено. До дома уже было рукой подать.
– Пойдем, ну пойдем! Пора есть торт, папочка!
– Да, одной юной леди как раз не хватает новой порции вредного сахара. – Он поднял дочь на руки и засмеялся.
Пока он держал Сару, Диана прошла вперед и отперла парадную дверь. Хоппер собрался войти следом, но столкнулся с женой, которая замерла на крыльце.
– В чем дело? – спросил он.
Диана посмотрела на мужа.
– Телефон?
Хоппер прислушался. Она была права: где-то наверху звенел телефон. Из их квартиры на втором этаже.
– Держи. – Он развернулся и передал Сару Диане. – Попробую добежать. Вдруг что-то важное.
Как только дочка оказалась в материнских руках, Хоппер поспешил вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.
– Да?
– Хоп, до тебя невозможно дозвониться, – раздался в трубке женский голос. Достаточно низкий и с хрипотцой, свойственной курильщикам. Хопперу этот голос был хорошо знаком.
– Я очень на это надеялся, Делгадо, – ответил он. – Сегодня, в День независимости, единственной моей обязанностью было сводить Сару на день рождения одноклассников.
– Не хочется тебя расстраивать, но мне придется пригласить тебя на совсем другую вечеринку.
Хоппер почувствовал, как сердце забилось чаще. Если уж детектив Розарио Делгадо, его напарница в последние полтора месяца, пыталась дозвониться в его законный выходной – значит на то была крайне серьезная причина. Он это прекрасно понимал, и, стоя с трубкой у холодильника, чувствовал, что уже знает эту самую причину.
Диана с Сарой вошли в квартиру за его спиной. Пройдя с дочкой на маленькую кухню, Диана выжидательно посмотрела на мужа. Он встретился с ней взглядом и коротко кивнул.
– Центр управления вызывает детектива Джеймса Хоппера.
Он снова поднес трубку ко рту.
– Извини. – Хоппер помолчал и продолжил: – Еще один, да?
– Ты должен приехать. Как только сможешь.
Хоппер кивнул:
– Уже выезжаю. Адрес какой?
Оглядываясь в поисках ручки и бумаги, он обнаружил, что Диана уже взяла с кухонной стойки маленький блокнот, куда они обычно писали списки покупок, и протянула ему. Хоппер беззвучно поблагодарил ее, развернулся и, прижав блокнот к стене рядом с телефоном, стал быстро записывать за Делгадо.
– Ладно, принял, скоро буду.
– Я расстелю красную ковровую дорожку, – сказала Делгадо.
Щелкнув, линия разъединилась.
Хоппер положил телефон обратно на рычаг. Неожиданно он почувствовал, как Диана кладет руки ему на плечи. Он накрыл ее ладони своими, обернулся и обнял жену покрепче.
– Э-э, слушай… – начал он.
Она кивнула:
– Тебе нужно идти.
– Да, нужно. Прости.
Диана улыбнулась.
– Не извиняйся, – сказала она. – Никогда не извиняйся за то, что делаешь свою работу.
– Я все тебе компенсирую.
– Ловлю на слове.
Хоппер выскользнул из объятий и направился к выходу. Взявшись за ручку двери, он обернулся.
– Я позвоню, – обратился он к Диане. Потом взглянул на Сару, которая уже сидела за небольшим обеденным столом и увлеченно поедала торт. – Эй, дружочек, оставь мне немножко!
Сара посмотрела на отца и улыбнулась. Лицо ее было перепачкано красно-синей глазурью.
Диана подошла к мужу и поцеловала в щеку.
– Будь осторожен.
Хоппер поцеловал ее в губы.
– В этом и состоит мой план, – ответил он, вышел и закрыл за собой дверь.
Глава вторая
Третья жертва
4 июля 1977 года ¶
Бруклин, г. Нью-Йорк
– Какой ужас… просто кошмар.
Хоппер взглянул на полицейского в форме. Было непонятно, что он имеет в виду: беспорядок в квартире или жестокость преступления. Хоппер подумал, что, возможно, и то, и другое. Он осторожно шел по коридору, сжав кулаки, и старался ни к чему не прикасаться, чтобы не мешать полицейским, которые заполнили всю квартиру, словно мини-армия. Хоппер внимательно осматривался и все запоминал – словно делал мысленные фотографии. Он всегда так работал на месте преступления. Конечно, вскоре будут настоящие снимки со всех возможных ракурсов, один из полицейских нарисует план квартиры, другой все измерит и отметит желтым флажком каждый представляющий интерес предмет. Однако ничто не сравнится с личным присутствием на месте преступления, с возможностью увидеть все собственными глазами, прочувствовать расположение предметов и обстановку. Понять, как взаимосвязаны друг с другом комнаты и движимые объекты.
Но этот коп был прав: квартира находилась в ужасном беспорядке. Вдоль коридора стояли сумки со всяким барахлом, и не похоже было, чтобы кто-то недавно сюда переезжал. Хоппер заглядывал во все комнаты, которые встречались ему на пути, и везде видел одну и ту же картину: все было словно завалено старым хламом. Однако никаких характерных запахов не ощущалось – только спертый воздух, словно тут давно не открывали окна.
