– Скучаешь? – послышался за спиной звонкий голос Рилл.
Аня обернулась. Рилл держала в руках кастрюлю, доверху наполненную землей.
– Нет, просто любуюсь летним вечером.
– Да, неплохо, – согласилась Амариллис. – Лично мне природа дает чувство свободы. Сразу становится плевать, что случится через неделю, завтра или даже через час. Одно слово – свобода.
– Большинство людей свободы боится, – заметила Аня.
– Большинство готово вечно смотреть, как рискуют другие, но никогда не делает того же сами. Однако секрет в том, что, если бы не было ни одного рискнувшего, большинству было бы не на кого смотреть, – возразила даитьянка. – Пугает неизвестность.
– А вы часто рискуете?
– Мы? Постоянно! – Рилл добавила, подмигнув: – Но я ни разу об этом не пожалела. Спокойный день растворяется в памяти, а вот сумасшедшие запоминаются навсегда.
– Это рецепт такого дня? – уточнила Аня, указав на кастрюлю.
– О да, можно так сказать. Пойдем, покажу кое-что. После моего рецепта ты сегодняшний день точно не забудешь.
«Как будто могло быть иначе после всех злосчастных приключений», – подумала Аня.
Они вернулись в дом. В камине уже потрескивал огонь, в комнате потеплело. Лишь легкий рыбный запах все еще портил общее впечатление. Ирней сидел на диване, уставившись в свой любимый планшет, и даже не обратил внимания, когда Амариллис с грохотом поставила на пол прямо перед ним кастрюлю.
– Подай мне пять чашек, – попросила она Аню.
Девушка бросила на стол прихваченный из отцовского кабинета трофей в надежде рассмотреть ажурные завитушки на бумаге перед сном и полезла в шкаф.
Получив чашки, Амариллис насыпала в каждую землю, бросила какие-то семена и достала из кармана небольшой бирюзовый камешек.
– А теперь смотри, – наказала она Ане и, сжав камень в одной ладони, поднесла другую к первой чашке.
Аня настороженно взглянула на даитьянку.
– Не на меня, на землю! – рассмеялась Рилл. Ее большие темно-зеленые глаза задорно блестели.
Аня присела рядом и уставилась на наполненную землей посуду, чувствуя себя при этом очень глупо. Однако это чувство быстро сменилось другим. Изумлением. Прямо на ее глазах из земли появился росток и начал стремительно увеличиваться в размерах. Через минуту он превратился в настоящий цветок с бутоном, напоминающим лилию.
– Ого, – завороженно глядя на растение, выдохнула Аня.
– Они растут на нашей планете, – пояснила Амариллис. – Отлично помогают нейтрализовать посторонние запахи.
И действительно, легкое благоухание цветка заглушало гадкую рыбную вонь.
– Поставь его, пожалуйста, на подоконник, – попросила Рилл и принялась за следующую кружку.
Когда Аня несла новоиспеченный горшок к окну, входная дверь распахнулась, и вошли Никк с Дафной. На Никке красовалась новая футболка взамен перепачканной кровью, а его подруга держала обеими руками огромную коробку, из которой доносился сладковатый аромат только что испеченного пирога.
– Мы не стали телепортироваться посреди комнаты, чтобы никого не смущать, – произнес Никк, наблюдая за действиями Амариллис. – Но, видимо, зря. Ты отлично постаралась, Рилл.
– Сочту за комплимент, – улыбнулась та, не отрываясь от своего занятия.
– Скорее сарказм.
– О, я знаю.
– Что это? – раздался удивленный голос Дафны.
Все вопросительно обернулись. Дафна сжимала в руках листок, который Аня пару минут назад оставила на столе.
– Я нашла это у себя дома, – сказала Аня, – случайно прихватила с собой. Странный рисунок, наверно, страница из какой-нибудь книги.
Никк посмотрел через плечо Дафны на серебряный узор и тоже удивленно вскинул брови.
– Это не просто рисунок, – покачала головой Дафна, взглянув на Аню. – Это карта.
Глава 6
Сны наяву
– Он невыносим. – Чарна внимательно следила за Александром, который разговаривал по телефону в паре метров от автомобиля, и нетерпеливо барабанила пальцами по обтянутому кожей рулю.
Город окутало сонное забвение. На поверхности мокрого асфальта отражалась неоновая вывеска какого-то клуба, откуда ветер доносил приглушенные звуки музыки да возгласы веселящейся молодежи.
– Он переживает за свою дочь, это нормально, – отозвался Лир с заднего сиденья машины. У фомора болела голова, ему было плевать на родительские чувства мужчины и возмущение подруги.
– Мой отец никогда не интересовался моими делами, – заметила она. Каждый раз, когда кончики пальцев Чарны опускались на руль, Лиру казалось, что его голова взорвется, ритмичные звуки он воспринимал сейчас как раскаты грома.
– Может, ему было просто не до тебя? Он командовал тысячами воинов, а это не шутка. Вспомни, сколько раз они ходили в бой!
– Это не оправдание. Да и вообще…
– Чарна!
– Ой, прости. – Она перестала стучать по рулю и виновато взглянула на Лира. – Я забыла про твою голову.
– Теперь помнишь.
Подруга хотела еще раз извиниться, но Лир прижал палец к губам, требуя тишины, и прислушался к разговору Александра.
– …У тебя все в порядке? Я весь день не мог дозвониться… – говорил тот по мобильнику. – Куда? С какими друзьями? А-а, из театрального… Ну хорошо.
Значит, Аня с даитьянами, как Лир и предполагал.
– Перед уходом ты не находила, – мужчина посмотрел на фоморов и понизил голос, – у меня на столе документ с золотыми чернилами?
Лир вспомнил, что стол Александра обыскивала именно Чарна, и вопросительно взглянул на нее. Та отрицательно покачала головой. Фомор нажал на кнопку, и окно автомобиля тихо поползло вниз.
– …с золотыми? – переспросили нервно в трубке.
– Да, такой… с надписями на другом языке, – отец сделал паузу. – На чертеж похож.
– Ты слышишь, что она говорит? – шепнула Лиру Чарна.
Тот махнул рукой, призывая ее к молчанию, и закрыл глаза, сосредотачиваясь на важном для него разговоре.
– Нет, я… ничего такого, – доносился голос дочери. – Ты скоро… домой?
– Боюсь, что не так скоро, как хотелось бы, – с досадой ответил Александр, – придется задержаться.
– Ладно, – грустно отозвалась Аня, но Лир заметил, как та с облегчением выдохнула.
«Получается, карта у девчонки, девчонка у даитьян, а они не идиоты. Так даже интереснее», – Лир ухмыльнулся и закрыл окно, даже головная боль, кажется, отступила.
Чарна испытующе уставилась на него.
– Карта у них, – пояснил Лир. – Вопрос времени, когда даитьяне выяснят, что к чему.
