Внезапно с обеих сторон сцены возникли шелковые полотнища, София, кружась, завернулась в них и вскоре оказалась с головы до ног закутана в кокон, словно мумия. Она поклонилась, тряхнув хрустальными локонами, – и в ту же секунду занавес закрылся и зал разразился бурными аплодисментами.
Аура была потрясена. Занавес снова раздвинулся, обнаружив живой коридор из движущихся теней, по которому София вышла на свет, к краю сцены. Она снова была нагой, но на этот раз вся в позолоте. Казалось, каждый миллиметр ее тела покрыт листовым золотом. Она поклонилась, послала зрителям воздушный поцелуй и исчезла в вихре призрачных рук.
Занавес снова закрылся. Вспыхнули хрустальные люстры. Зал засиял ярким светом.
Ауре казалось, что она впервые с начала представления перевела дух. Как и все остальные, она неотрывно глядела на занавес, словно ожидая, что София Люминик появится еще раз, чтобы раскланяться перед восторженной публикой.
Наконец на столах стали задувать свечи, и в зале приятно запахло дымом. Двери распахнулись, и зрители устремились к лестницам, вниз в фойе и наружу, в ночную темноту.
Аура тоже поднялась, взяла со стула сумочку с револьвером и собиралась последовать за остальной публикой.
Кто-то протискивался навстречу толпе. Тот старикашка, что стоял в гардеробе, когда она пришла. Он еще издали закивал ей, а подойдя, слегка поклонился и молча протянул пальто. Сверху лежала сложенная записка.
Она развернула ее и поднесла к свету, чтобы прочесть написанное золотыми чернилами. Возможно, гримом.
«Приходи.
Жду.
С.»
Глава 25
– Да уж, ты сделала все возможное, чтобы весть о твоем приезде в Прагу разнеслась с быстротой молнии. – София стояла напротив Ауры в своей гримерной. Она улыбалась, отчего казалась старше, хотя и сейчас ей можно было дать двадцать с небольшим. – Проехать по всему городу на козлах с Валтасаром – ты у нас теперь притча во языцех!
София походила на стеклянную фигурку, внутри которой клубится пар: такой бледной была ее кожа – прозрачная, с нежными прожилками, словно предрассветная дымка. На ней был шелковый пеньюар до бедер, с открытыми плечами. Бретельки туго натягивались на ключицах. Сквозь тонкую ткань просвечивали соски и – особенно привлекая внимание – глаза на розовых ареолах вокруг них.
То, что о ее прибытии узнали так быстро, не стало для Ауры неожиданностью, но тем удивительнее, думала она, что София совершенно не скрывает своего интереса. Ей понадобилось определенное усилие, чтобы оторвать взгляд от тела и татуировок танцовщицы и вместо этого посмотреть Софии в глаза – настоящие.
– Так это ты причина моего приезда? – спросила Аура.
София чуть растянула губы в вежливой полуулыбке:
– Буду рада, если это так.
– Это ты дала поручение Толлерану?
Тонкими руками София оперлась о край туалетного столика, стоявшего у нее за спиной. Ногти у нее были покрашены белым лаком. Это выглядело необычно – Аура только раз или два видела женщин с таким маникюром. Лак был вообще-то придуман для автомобилей, индустрия красоты открыла его для себя совсем недавно. София присела на край столика и скрестила босые ноги. Ступни у нее были узкие и красивые, как и все в ней. Только крошечный синяк на правой голени намекал на то, что она тоже человек – и то лишь слегка.
– Толлеран? – переспросила София. – Мне должно о чем-то говорить это имя?
– Он был здесь, в варьете. Пару недель назад.
– Сюда пять дней в неделю приходят толпы мужчин. Очень немногих я спрашиваю, как их зовут. – Она сказала это так невинно, словно эти мужчины приходили одолжить ей носовой платок. – Толлеран? Не припомню такого.
Аура с трудом отвела взгляд от лица Софии, ее плеч и татуировок. Туалетный столик стоял в торце длинной гримерной. Вокруг зеркала горели электрические лампочки. Рядом стояло второе зеркало – от пола до потолка. Справа и слева по стенам висели бесчисленные костюмы. Над ними помещались полки, набитые широкополыми шляпами, блестящими тюрбанами, экзотическими украшениями из перьев и венецианскими бумажными масками. Пахло пудрой и нафталином.
Большая часть платьев свисала до самого пола; их было так много, что за ними мог прятаться кто угодно.
– Зачем ты меня пригласила? – спросила Аура.
– Мне стало любопытно. Вчера вечером тебя видели с Валтасаром, а сегодня ты сидишь на моем представлении. «Надельтанц» не то место, где люди вроде тебя стремятся побывать чуть ли не в первый же вечер в Праге.
– Люди вроде меня?
– Немногие из тех, кто садится в карету Валтасара, знают, кто он такой. И выглядят они совсем не так, как ты.
– Ты тоже с ним ездила. Двести лет назад.
София покраснела:
– Я иногда спрашиваю себя: по какому праву он рассказывает обо всем каждому встречному?
– Значит, это правда?
– Он давно потерял счет времени. Если он называл тебе еще какие-то даты, я бы на твоем месте не стала на них полагаться. Но я действительно однажды кое о чем его спрашивала. Наверное, не стоит обижаться на него за болтливость. – София с усмешкой намотала прядь своих хрустальных волос на указательный палец. – Обо мне тогда разговоров было не меньше, чем о тебе сейчас. Так что у нас есть кое-что общее. Чем не повод познакомиться?
Аура пыталась прочесть в лице Софии, о чем та думает. С таким же успехом она могла бы попробовать истолковать мимику фарфоровой куклы. При этом танцовщица вовсе не казалась холодной и неприступной – совсем наоборот.
София взяла со спинки стула широкие льняные брюки и быстро натянула их. На мгновение мелькнули ее ляжки и бедра.
– Пойдем со мной, – позвала она, нажимая на высокое зеркало. За ним открылся потайной ход.
– Куда?
– Туда, где нам будет уютнее беседовать. В бывшую княжескую ложу над залом.
– Ты там принимаешь мужчин – тех, у которых спрашиваешь, как их зовут?
– Иногда.
Аура шла за Софией по длинному коридору с неоштукатуренными стенами, потом по узкой деревянной лестнице вверх. В конце следующего коридора оказалась низкая дверь. София резко потянула ее на себя; обратная сторона двери была оклеена обоями.
Они вошли в небольшую комнату с тахтой в восточном стиле и двумя креслами у балюстрады. Внизу открывался зал варьете. Старик и девушка, надо полагать, кассирша, как раз убирали со столов последние бокалы, а затем вышли, закрыв за собой дверь. Больше никого не было видно. Ауру удивила необычная тишина в зале: ведь только что здесь сидело несколько десятков человек.
Спустя несколько мгновений в дверь княжеской ложи – не в потайную, а в парадную – постучали и на пороге появился старик. Не поднимая глаз, он поставил на перила балюстрады поднос. Стаканы, графин с водой и бутылка зеленого абсента.
