– Вы ведь не случайно оказались среди ночи на Замковой лестнице, правда?
– Конечно нет, – добавила Лукреция.
– Мы вас видели во сне, – пояснила Саломея. – Прошлой ночью, обе сразу.
– Вот как?
– То, что вы прокатились по всему городу на козлах у милейшего Валтасара, возможно, вызвало ваш образ у нас в подсознании, – проговорила Лукреция в той напыщенной манере, с помощью которой обычно рассеивала сомнения клиентов. – Как бы то ни было – мы прослышали, что вы в Праге, и узнали, в какой гостинице остановились. Мы отправились туда, вас не застали и решили прогуляться. А подъем по Замковой лестнице – отличная гимнастика для тела и бодрости духа. Поневоле настраиваешься на определенный темп, это разгоняет кровь и…
– Лукреция хочет сказать, – перебила ее сестра, – что мы решили непременно вас повидать. И предостеречь.
– От чего?
– Во-первых, – возобновила свой монолог Лукреция, – возможно, не слишком разумно так уж трубить на всю Прагу, что дочь Нестора Инститориса находится здесь с визитом.
– Я сделала это нарочно, – ответила Аура.
– Само собой, – сказала Лукреция. – Вы же не идиотка.
– Тут вот еще какое дело, – продолжала Саломея, – вас преследуют. Некая… как бы это сказать… сущность из вашего прошлого.
– Дух?
– Если бы мы могли объяснить, мы бы это с удовольствием сделали. Это может быть что-то бестелесное или, напротив, конкретный человек из плоти и крови. Или нечто среднее между тем и другим.
– И за такие пророчества вам платят?
– Поверьте, трюк с эктоплазмой действует безотказно, – рассмеялась Саломея.
Аура вспомнила о хромом ребенке.
– Там, на лестнице, кто-то был – как раз перед тем, как вы появились. Может, это и была та… сущность?
– Не исключено, – улыбнулась Лукреция.
– Как этот кто-то выглядел? – поинтересовалась Саломея.
– Это была маленькая девочка. Я ее уже видела недавно: в одном доме, где я была в гостях. Возможно, она шла за мной оттуда более коротким путем, потому что вдруг оказалась впереди меня. Она хромала и была точно…
Она не договорила. Сестры понимающе переглянулись.
– Опишите эту девочку, – проговорила Саломея.
– Маленькая. Худенькая. Очень хрупкая.
– Во что одета? – спросила Лукреция.
– Белое платье с широкими рукавами. На одной ноге – гольф и сандалия, а на другой, хромой – ничего.
Сестры одновременно вздохнули.
– Галатея, – сказала Саломея.
– Шарнир-дитя, – добавила Лукреция.
– Что еще за шарнир-дитя?
– Люди прозвали ее так, потому что она двигается, как марионетка, – на длинных негнущихся ножках, – пояснила Саломея. – Почти никто не видел ее вблизи. Большинство людей, встретив ее, убегают без оглядки.
– Что, впрочем, бывает нечасто, – вставила Лукреция. – Говорят, малышка изредка появляется на тихих улицах, всегда ночью, и нагоняет на людей ужас.
– Мы, кстати, почти пришли. – Лукреция показала на узкую улочку, ведущую вниз к Влтаве.
На большинстве улиц, примыкавших к реке, были кабаки и притоны, куда захаживали извозчики и матросы, а также ночные рестораны, куда тощие девицы завлекали богатых дельцов. Но тут было тихо, как в старинных закоулках под Градчанами. В воздухе повисла тишина. В некоторых окнах горели красные фонари, другого освещения не было.
– Это именно то, о чем вы подумали, – сказала Саломея. – Но нам тут хорошо: никто не задает вопросов. Люди приходят и уходят, и никто никого не разглядывает.
– Кроме того, здесь дешево. – Лукреция показала в конец улицы. – Видите дом на углу? Мы сняли два этажа, но живем только внизу.
– А наверху что?
– Там всякие приспособления, например машина для тумана, а еще генератор, на случай, если электричество отключат. Представляете, если таинственное свечение погаснет в самый неподходящий момент? Люди приходят с определенными ожиданиями. Им давно уже недостаточно того, что мы действительно видим.
Аура посмотрела на темные окна мансарды.
– Значит, там живут духи.
– И крысы, – добавила Саломея.
Глава 36
Когда они расположились пить чай на обтянутых красным плюшем кушетках в гостиной сестер, Аура спросила:
– Так вы не думаете, что это шарнир-дитя и есть та сущность, которую вы почувствовали?
– Ни в коем случае. – Лукреция отставила чашку. – Галатея уже много лет бродит по улицам Мала-Страны, к вам она не имеет отношения.
– Мы так думаем, по крайней мере, – уточнила Саломея.
– Тогда что же это? Или кто?
Поколебавшись, Аура рассказала сестрам о Джиллиане и Джиане, вернувшихся в ее жизнь спустя много лет.
– Гм. Не исключено, что дело в этом, – протянула Лукреция.
Саломея глядела на подымавшийся от чашки пар.
– И все же куда вероятнее, что речь идет о чем-то, уже лишенном материальной оболочки, – продолжала Лукреция. – То, что нам приснилось прошлой ночью о вас и этой… сущности, было сигналом тревоги. Ваш сын и этот гермафродит – они ведь не представляют для вас угрозы. Я не вижу оснований их опасаться.
– Вы, конечно, знаете, – подхватила Саломея, – что не надо принимать за чистую монету все, что мы тут делаем. Но мы ведь достаточно давно знакомы. Наши способности – не обман. Мы просто добавляем эффектов, чтобы привлечь клиента. Во многих случаях мы и правда устанавливаем контакт с потусторонним, но люди верят нам, только если видят что-то зрелищное – клубы дыма и прочую чепуху. Им нужен этот спектакль, чтобы развеять все сомнения. Но вы, Аура, – продолжала она, – вы наш друг, и мы не собираемся морочить вам голову. Кто-то строит против вас козни. И сам факт, что мы это почувствовали на таком расстоянии, да еще спустя столько лет после встречи с вами, говорит о том, что это, скорее всего, не обычный человек. Возможно, Джиллиан и ваш сын как-то с этим связаны, но остерегаться вам следует не их. И позвольте мне еще раз подчеркнуть: вам следует остерегаться.
Аура откинулась на спинку обитой красным плюшем кушетки. Квартира была так же битком набита мебелью и эзотерической утварью, как в свое время апартаменты сестер Каскаден во Франции и Испании. Казалось, Аура вернулась сквозь время и пространство на десять лет назад. Талисманы и реликвии, иудейская и христианская религиозная символика, китайские статуэтки, курительницы для благовоний и даже шахматы с фигурами в виде каббалистических знаков заполняли комоды, журнальные столики, лежали в витринах и на полках.
Посреди всей этой рухляди стоял аппарат с широкой металлической воронкой, похожий на граммофон. Правда, у него не было ни диска для пластинок, ни иглы, а только несколько перламутровых кнопок и переключателей. Сам ящик был из того же темного дерева, что и комод, на котором он стоял.
