Стойкость не был таким религиозным, как другие пророки. Он, конечно, верил в великое странствие, но по роду своей деятельности был в большей степени технократом, чем теологом. И все же, пролетая через воздушную зону, менее запруженную толпой, министр не мог не испытывать воодушевление при виде величественного трехногого дредноута, мерцающего в утреннем свете.
Корабль олицетворяет технологическое мастерство его создателей в большей мере, чем любая другая технология предтеч. Двигатели дредноута, например, так эффективны, что, хотя cан’шайуум удалось запустить их лишь частично, они генерируют столько энергии, что ее с избытком хватает для питания всего Высшего Милосердия. Стойкость знал, что в вычислительных магистралях, скрытых в корпусе корабля, содержится еще множество тайн. И он надеялся, что вскоре жрецы cан’шайуум, ответственные за изучение дредноута, раскроют все секреты.
Хотя Стойкость и работал с утра до ночи, управляя огромным бюрократическим аппаратом министерства, часть его мозга оставалась занятой теми же вопросами, что не давали покоя и остальным в Ковенанте: каким образом предтечи совершили свое вознесение? И как то же самое могут сделать простые смертные?
Неожиданный визг антигравитационных генераторов и последовавшие за этим пронзительные протестующие крики заставили министра задрать голову. Одна из барж унггоев не смогла уступить дорогу пассажирскому кольцу cан’шайуум, отчего кресла, составляющие элементы кольца, разлетелись в стороны.
Под куполом двигались похожие кольца, поднимались и спускались вдоль башен. Младшие cан’шайуум имели самые маломощные кресла, а потому передвигались группами по двадцать и более, прижимаясь друг к другу, чтобы усилить антигравитационное поле кольца. Старший персонал министерства обходился кольцами из семи кресел, а совершенство кресел вице-министров позволяло тем передвигаться тройками. И только полноценные министры, такие как Стойкость, имели устройства для одиночных полетов.
В какой-то момент Стойкость подумал, что ему придется свернуть, чтобы не столкнуться с падающей баржей. Но сети контроля движения на Высшем Милосердии уже скорректировали ошибку, идентифицировали ранг министра и вынудили баржу предпринять соответствующие маневры. Она опасно рыскнула в сторону, отчего пассажирам-унггоям пришлось вцепиться друг в друга, чтобы не упасть и не разбиться насмерть.
Пролетев мимо в кресле, которое даже не качнулось, Стойкость отметил переполненность баржи. Некоторые унггои были вынуждены сидеть, выставив короткие толстые ноги за низкие фальшборты, – явное превышение вместимости баржи. Когда она выровнялась и продолжила плохо управляемое снижение к туманным, насыщенным метаном кварталам на дне купола, Стойкость задумался о причинах случившегося: то ли это отдельная проблема, то ли свидетельство того, что унггои опять расплодились чрезмерно.
Перенаселение – постоянная проблема Ковенанта, поскольку на кораблях и других космических обиталищах живет слишком много представителей всех рас. Унггои особенно плодовиты, и хотя армия от этого только выигрывает, единственным способом сдерживать их численность является война. В мирное время без надлежащего контроля отсутствие репродуктивного ограничения унггоев уже не раз приводило к опасным ситуациям.
Будучи младшим сотрудником министерства Согласия (института, ответственного за разрешение межвидовых споров), Стойкость разбирал дело, напрямую связанное с этой проблемой. Он раскрыл скандал, который привел к увольнению руководства министерства и послужил важным уроком о хрупкости Ковенанта. Было просто не обращать внимания на мелкие препирательства между расами, но эта самоуспокоенность могла закончиться катастрофой.
Дело было связано с жалобой унггойского союза винокуров на плохое регулирование параметров окружающей среды на торговых кораблях киг-яров, в результате чего оказались испорчены многие партии настоек – рекреакционных препаратов, добавляемых унггоями в переносные метановые баллоны. На первый взгляд спор казался заурядным, и, несомненно, именно поэтому жалоба легла на стол Стойкости. Но когда сан’шайуум погрузился в проблему, обнаружилось, что загрязнение привело к широко распространившейся среди унггоев стерильности.
К тому времени Ковенант уже много веков жил в мире, и растущая популяция унггоев начала переполнять обиталища, которые они делили с киг-ярами. Отношения между двумя видами, напряженные и в лучшие времена, ухудшились, когда женских особей киг-яров переместили из их гнезд, что нарушило их инкубационный цикл и вызвало рост смертности среди младенцев киг-яров. Стойкость сообщил начальству, что порча настоек является дерзким самоуправством радикальных капитанов киг-яров. Они решили, что рождение унггоев вызывает смерть детенышей киг-яров, и свершили собственное правосудие.
К немалому удивлению Стойкости, министр Согласия решил не подвергать киг-яров рекомендованным строгим наказаниям. Были наложены штрафы и выплачены компенсации, но виновные капитаны избежали заключения. Министерство даже разрешило им вернуться на службу после ремонта кораблей и проверки на безопасность.
Стойкость не питал к унггоям особой любви, но сильное ощущение несправедливости заставило подать официальную апелляцию. Начальство отвергло ее, заявив, что тысяча унггоев-импотентов не стоит того, чтобы разжигать природную свирепость киг-яров. «Унггои скоро восполнят потери, – сказало в заключение начальство, – а пока любому молокососу, которому хочется сделать карьеру, лучше помалкивать в тряпочку».
Никто не знал, что инцидент с настойками, ставший известным именно под таким названием, окажется самым важным в ряду многих маленьких обид, предопределивших Восстание унггоев – гражданскую войну, что открыла тридцать девятый Век Конфликта Ковенанта и вызвала радикальную реструктуризацию вооруженных сил империи.
В короткой, но жестокой борьбе, почти полностью уничтожившей планету унггоев, эти существа показали, что при наличии мотивации они становятся отчаянными воинами. Чтя традицию приглашения лучших из побежденных врагов в свои ряды, командиры сангхейли, подавившие бунт, быстро простили оставшихся в живых унггоев. Их снабдили оружием, обучили и приняли в чисто сангхейлианские подразделения, благодаря чему дышащие метаном существа из пушечного мяса превратились в профессиональных пехотинцев.
У некоторых cан’шайуум оставались сомнения в верности унггоев. Но писание союза ясно говорит: «Вопросы безопасности – ответственность сангхейли». И если пророки чему-то научились в деле ублажения гордых защитников, так это позволению сохранять во множестве доковенантские традиции. Даже в молодости Стойкость понимал: если нечто вроде бунта унггоев может временно дестабилизировать Ковенант, то восстание сангхейли подорвет его окончательно.
Вертикальная линия треугольных голографических символов замигала над подлокотником, оторвав министра от размышлений. Символы представляли собой знаки принятого в Ковенанте письменного языка, и он тотчас узнал написанное имя.
– Что бы вы ни хотели сказать, вице-министр, – Стойкость нажал один из переключателей для принятия входящего сигнала, – постарайтесь говорить тише.
