Из-за двери доносился голос Тьюна, но слов было не разобрать. Ответы Джилан тоже звучали приглушенно, но вскоре разговор перешел на повышенные тона – лишь примирительно бормотал Педерсен. Потом Эйвери услышал удаляющиеся шаги, а затем в палату вернулась одна Джилан.
– Он не знал, что операцией управляли вы, – сказал Эйвери. – Что вы использовали ополчение как прикрытие.
Джилан сцепила руки за спиной и прислонилась к стене рядом с дверью.
– Не знал.
Решение держать губернатора в неведении наверняка принимали «наверху». Но если Джилан и была расстроена оттого, что ответственность свалили на нее, она этого ничем не выдала.
Эйвери поставил пустой стакан на каталку.
– Сколько кораблей он просит?
Джилан дождалась, когда Эйвери снова ляжет:
– Ни одного.
Несколько секунд в палате звучали только щелчки монитора, который зафиксировал резкий скачок частоты сердцебиения Эйвери.
– Но разве у нас не произошел…
– Первый контакт с инопланетянами?
– При всем уважении, мэм. Этот контакт никак не назвать дружественным. Их оружие гораздо совершеннее нашего. И, как вы сами сказали, это, вероятно, всего лишь малый корабль.
Джилан кивнула:
– Мы застали их врасплох и выиграли кулачный бой.
– Они вернутся для реванша.
– Я знаю.
– Тогда почему, черт возьми, Тьюн не просит прислать корабли?
Джилан оттолкнулась от стены и выпрямилась:
– Созданию ополчения предшествовали годы переговоров – требовалось единогласное одобрение парламентом Жатвы. Значительный процент граждан возражал против присутствия на планете даже мизерного числа морпехов. – Джилан подошла к изножью кровати. – Тьюн не горит желанием увидеть реакцию колонистов на появление боевых кораблей ККОН на орбите.
Эйвери вспомнил некоторых гостей на празднике солнцестояния – они не скрывали презрения к нему и его мундиру.
– Восстание. Тьюн опасается, что оно может распространиться на Жатву.
– Мы все этого опасаемся, – сказала Джилан.
– И что? Мы должны сделать вид, что не замечаем инопланетных гадов у нашего порога?
– Губернатор расстроен. Он не станет меня слушать.
– А кого станет?
Джилан положила руки на стержень из нержавеющей стали, удерживающий нижнюю часть матраса. Сжала, словно проверяя металл на прочность.
– Человека, имеющего представление об утвержденных планах реагирования на первый контакт. Человека, который либо убедит губернатора в необходимости привлечения флота, либо превзойдет его в полномочиях. – Она подняла взгляд. – Но не меня.
Эйвери услышал раздражение в ее голосе – это был изъян в фасаде бесстрастия. У морпеха появилась возможность сказать правильные слова, объяснить, что он разделяет ее досаду, и спросить, что они могут сделать вместе для организации обороны Жатвы. Вместо этого он направил злость в лучшее русло.
– Губернатор играет в политику, – проворчал Эйвери, – а вы ничего не предпримете?
С того момента, как Тьюн ушел из палаты, морпех был на грани нарушения субординации, но сейчас он явно переступил черту. Джилан отпустила стержень.
– Мой корабль уже на пути к Пределу с докладом, в котором я недвусмысленно рекомендую Комфлоту проигнорировать возражения губернатора и немедленно выслать ударную группу. – Теперь в ее голосе не слышалось ни малейшей слабости. Она встретила дерзкий взгляд Эйвери. – Что еще вы хотите предложить, штаб-сержант?
Эйвери знал, что шлюп УФР «Путь позора» – очень быстрый корабль. Но ему потребуется больше месяца, чтобы добраться до Эпсилон Эридана. На создание ударной группы тоже уйдет время, а еще больше – на ее доставку. В лучшем случае помощь прибудет не раньше чем через три месяца. И Эйвери всем своим существом понимал, что она опоздает.
С безмолвным проклятием он выдернул иглу из вены, откинул одеяло и спустил ногу на пол. Больничный халат оказался до неприличия коротким, а пациент – в неудачном ракурсе. Но Джилан не сводила с него глаз, пока он снимал свежевыстиранную форму со средней полки больничной тележки, надевал брюки и застегивал их под халатом.
– Что вы делаете?
– Возвращаюсь к моим обязанностям.
Эйвери сорвал с себя халат и швырнул на кровать. Взгляд женщины метнулся вверх-вниз, фиксируя жуткие следы недавнего боя на широкой груди и плечах Эйвери.
– Не припомню, чтобы давала вам разрешение.
Эйвери натянул оливково-серую футболку, опустился на колено и зашнуровал ботинок.
– Мне поручено подготовить роту ополчения. И я собираюсь выполнить задачу, мэм, потому что жалкие задницы рекрутов – все, что есть у этой планеты.
Эйвери надел фуражку и двинулся к двери. Джилан преградила ему путь. Морпех был на голову выше, гораздо тяжелее и сильнее. Но, глядя сверху вниз в посуровевшее лицо, Эйвери не был уверен, что сумеет пройти. Ведь ей, чтобы его остановить, достаточно сказать одно слово.
– Все, что вы увидели и сделали за последние сорок восемь часов, – это совершенно секретная информация. Готовьте рекрутов, но чтоб ни слова лишнего. – Ее глаза сверкнули. – Я понятно выразилась?
До сих пор Эйвери считал, что у Джилан карие глаза, но теперь увидел в них бездонную зелень.
– Да, мэм.
Джилан шагнула в сторону, и Эйвери открыл дверь. В коридоре он с удивлением увидел Пондера, сидящего на мягкой скамье в нескольких дверях от палаты морпеха. Его пальцы бегали по экрану коммуникатора. Когда Эйвери приблизился, капитан поднял глаза:
– Я ждал худшего. – Он улыбнулся. – Отлично выглядишь.
– Капитан, – сказала Джилан, быстро проходя мимо.
Пондер встал и поспешил отдать честь протезом:
– Мэм.
Два морпеха проводили взглядом спешившую к лифту в конце коридора Джилан. Ее черные ботинки на низком каблуке громко постукивали по белому плитчатому полу. Эйвери дождался, когда она скроется в кабине, и спросил:
– Вы знали, что она «призрак»?
– Нет, понятия не имел. – Пондер сунул планшет в нагрудный карман форменной рубашки. – Но для «призрака» она не так уж плоха.
Эйвери прищурился:
– Она нас высосет и шкурки выбросит.
– Она лишь исполняет приказ. – Пондер положил на плечо Эйвери протез. – Вызвать флот? Это компетенция Тьюна. – Капитан понял по лицу штаб-сержанта, какого он мнения об этой компетенции. – Слушай, все железки, которые ты не оставил в космосе, она передала мне. Хочет, чтобы им нашлось применение в лагере.
Эйвери знал, что в арсенале Джилан есть оружие и оборудование, которое пригодилось бы при подготовке рекрутов. Если капитан-лейтенант больше ничего не может дать, это всяко лучше, чем ничего.
