– Все будет хорошо, – сказал дьякон.
– Я отправляюсь в странствие? – пробормотал умирающий; из выпускных клапанов его маски сочилась кровь.
– Конечно. – Дадаб взял костлявую руку собрата. – Все истинно верующие пройдут по пути.
Неожиданно поднялись во весь рост Хумнум и Фуп, замахали розовыми взрывчатыми саблями. Ни один из них не состоял в учебной группе Дадаба. Это были крупные спокойные унггои с глубокими шрамами на хитиновой коже – свидетельством того, что они выросли в суровой среде и поучаствовали во многих драках. И теперь они решили встретить смерть стоя, с оружием в руках. А может, решили пробиться и убежать. Но в любом случае у них не было ни малейшего шанса.
Дадаб услышал выстрелы инопланетян, и оба унггоя упали – Хумнум с пробитой грудью, а Фуп без половины головы. Пули, разнесшие голову Фупа, пробили и его баллон. Падая, унггой оставил в воздухе переливающийся метановый шлейф… и упал на стоящую торчком саблю Хумнума. У Дадаба было мгновение, чтобы свернуться клубком, прежде чем клинок взорвался и поджег метан. В тот же миг разлетелся на куски баллон Фупа, осколки попали в Дадаба и первого инопланетянина, появившегося из-за угла баррикады из бочек.
Дадаб услышал гортанный крик – реакцию чужака на ранение. Дьякону металл тоже причинил боль, но не только он: легкие тоже страдали; на разговор с Бабапом был потрачен почти весь метан из маски. Несмотря на боль и нарастающий страх, Дадаб сумел сконцентрироваться. И когда другие инопланетяне высунули из-за бочек оружие, проверяя, не остался ли кто живой, Дадаб лежал в точности как скорчившееся и застывшее рядом тело Бапапа.
Делая микроскопические вдохи, дьякон прислушался к голосам инопланетян, которые пытались успокоить раненого товарища. Он взвесил свои призрачные возможности: умереть от удушья или открыть огонь. Есть плазменный пистолет, но если шевельнуться, то вызовешь на себя огонь инопланетян. В чем, если откровенно, дьякон не видел особого смысла. Все вокруг мертвы или умирают, и наверняка такая же участь ожидает аванпост Флима – теперь чужаки могут атаковать с двух сторон. Дьякон закрыл глаза, готовясь присоединиться к Бапапу в странствии… и тут вдруг стая раскаленных шипов просвистела над бочками и уложила на месте двух инопланетян.
Метан заканчивался, и чувства притуплялись. В глазах-бусинках дьякона засверкали звезды. Казалось, он слышит трепет крыльев янми’и и растерянные крики инопланетян, отступавших к центру управления. А затем он потерял сознание.
– Дыши, – сказал низкий голос в ухо Дадабу.
Он пришел в себя через несколько секунд и увидел, как волосатые лапы джиралханая заканчивают присоединять трубки его маски к баллону Хумнума.
– Где хурагок?
– Тут, за углом, – прошептал дьякон. Несколько мгновений он считал, что его спаситель – Маккавеус. Но когда в глазах прояснилось, он увидел, что это Тартарус, на котором теперь золотистые доспехи вождя. Дадаб сразу понял, что это значит. – Он в центре управления, вождь.
Тартарус сорвал баллон с безжизненного тела Хумнума и протянул Дадабу.
– Покажи мне.
– Но раненый… – пролепетал Дадаб, просовывая руки в окровавленные ремни.
Не колеблясь ни мгновения, Тартарус вонзил раскаленный шип в грудь Бапапа. Унггой дернулся и замер.
– «Быстрое преобразование» повреждено – корабль попал в ловушку чужаков. – Тартарус навел оружие на Дадаба. – Они воспользовались информацией, которую мог передать только один из нас.
Дадаб оторвал взгляд от тела Бапапа. Он был скорее ошеломлен, чем испуган.
– Ты можешь прожить достаточно долго, чтобы рассказать о своей измене. Или умрешь, как остальные.
Тартарус махнул шипометом на центр управления, приказывая Дадабу бежать. Дадаб послушался, а Тартарус двигался вплотную за ним, громыхая Кулаком Рукта о свои доспехи.
Обогнув стыковочный узел, Дадаб очутился в эпицентре перестрелки.
Оказалось, что Флим построил эшелонированную оборону: одна баррикада вокруг распахнутых дверей центра управления, а вторая ближе к мосткам. Флим, Тукдук, Гуфф и еще несколько унггоев все еще держали вторую линию, но инопланетяне, нажимавшие с дальнего конца станции, уже захватили первую. Между двумя баррикадами лежали тела унггоев.
Дадаб увидел, что инопланетяне, которые прежде атаковали его бочки, направляются к дальней баррикаде, обмениваясь огнем с Флимом и другими у центра управления. Один из чужаков упал, получив зарядом плазмы в спину. Гуфф выпрыгнул из-за укрытия, чтобы доделать дело, но его уложил другой инопланетянин, чернокожий, который перепрыгнул через дальний ряд бочек. Инопланетянин подхватил раненого под руку и потащил к бочкам, одновременно прикрывая огнем отступающих товарищей.
Тартарус взмахнул молотом и бросился в схватку. Янми’и уже действовали: по меньшей мере две дюжины насекомых роем неслись на баррикаду чужаков, перелетая от одного опорного троса мостков к другому. Но не все янми’и воевали с инопланетянами. Дадаб с ужасом увидел, как тройка этих существ протиснулась сквозь приоткрытую дверь в центр управления. Не обращая внимания ни на пули инопланетян, предназначавшиеся Тартарусу, ни на Флима, проводившего удивленным взглядом Дадаба, тот устремился за тремя янми’и, уже понимая, что опоздал.
Насекомые не проявили к Легче Некоторых ни капли жалости. Однажды из-за хурагока их отстранили от исполнения обязанностей, и они были полны решимости не допустить, чтобы такое случилось еще раз. Когда Дадаб добежал до двери, его близкий друг уже был растерзан – с передних крючкообразных конечностей янми’и свисали ленты розовой плоти.
В ушах стоял шум схватки, бушевавшей за дверью центра, а дьякон смотрел на рассеивающееся облачко метана и других газов из разорванных мешочков Легче Некоторых. Оторванное щупальце хурагока застряло в шве между защитными панелями центральной башни. Янми’и отталкивали друг друга в борьбе за эту конечность, но она засела накрепко, ее ресничка плотно оплелась вокруг инопланетной микросхемы.
Дадаба переполнила ярость. Какое-то время он смотрел на насекомых, увлеченных отвратительной возней, потом вскинул пистолет.
Треугольная голова ближайшего янми’и испарилась, прежде чем остальные подняли свои антенны. Дадаб сжег второго, когда тот попытался взлететь, и зажарил третьего, попытавшегося скрыться за башнями. Судорожный трепет крыльев звучал как пронзительные крики ужаса. Но дьякон не чувствовал жалости, заходя в углубление центра с дымящимся пистолетом в руке.
Близ голопроектора он увидел влажную груду – выпотрошенные внутренности Легче Некоторых. К горлу подступила тошнота. И тут дьякон увидел небольшое изображение инопланетянина на проекторе. Дадаб решил, что это всего лишь картинка, и очень удивился, когда инопланетянин снял широкополую шляпу и уставился на него пронзительными глазами. Удивление дьякона быстро сменилось ошеломлением, когда изображение подняло руку и показало:
Я. Оракул. Ты. Подчинишься.
