Положив ладонь на живот, успокаиваю мысленно малышку. Говорю с ней, обещая сделать все возможное для нее. Отец прав. Как бы я ни любила, как бы ни страдала по Серебрякову, сейчас на первом месте жизнь Нелли. И я должна бороться за нее.
– Лети, пап, – произношу хрипло и тихо, но папа слышит. Обернувшись, бросает на меня удивленный взгляд. Улыбнувшись ему, сжимаю отцовскую ладонь.
– Я поеду с Колей. Выйду за него. Ты прав. У меня теперь только один выход.
Папа кивает. На его лице нет и тени радости. Выдавать дочь за нелюбимого – разве может это осчастливить любящего отца?
Будто по заказу, вдруг открывается дверь, и в палату заходит Коля.
– Привет, красотка, – улыбается мне, приподнимая вверх небольшую коробку.
– Я принес твой любимый пирог. В прошлый раз он хорошо настроение тебе поднял, – приблизившись к нам с папой, Коля оставляет десерт на тумбочке.
– Спасибо, – улыбаюсь ему.
– Коль, Аня согласна, – произносит папа без тени улыбки. – Что нужно для организации всего, и когда вы сможете уехать?
Коля улыбается, окидывая меня довольным взглядом.
– Сегодня все документы отдам. Думаю, к завтрашнему дню все сделают. Но полетим мы, только когда Ане можно будет.
Папа кивает. Смотрит в пол, о чем-то усиленно рассуждая, а Коля тем временем направляется к подоконнику, на котором стоит чайник. Он почему-то решил, что я голодна. Мне становится вдруг не по себе. Такое чувство, что сейчас, своими же руками я ломаю собственную жизнь. Прикрываю глаза, воскрешаю в памяти недавние события. Напоминаю сама себе о том, что реальность не радужна. И она вынуждает меня поступить именно так.
– Пап, ты не мог бы попросить найти медсестру, чтобы она сняла капельницу.
– Конечно, милая, – кивает отец, поднимаясь с кровати. Наклонившись, оставляет поцелуй на моем виске.
Как только он выходит из палаты, я перевожу внимание на Колю.
– Спасибо тебе огромное… – начинаю, но парень перебивает меня.
– Не надо, Ань. Я делаю это, потому что не хочу, чтобы тебе было больно… Если бы моя воля… убил бы гада, – цедит сквозь зубы.
Киваю, отворачиваясь. Не хочу даже поднимать тему Артема.
– Коль, но только я хочу, чтобы ты знал, – собираюсь с мыслями, желая озвучить главные опасения. – Этот брак будет полной фикцией… я не смогу… – заминаюсь. Не знаю, как сказать мягче, дабы не обидеть парня.
– Анют, брось глупости… Я все понимаю. И ни на что не претендую. Только разве на роль крестного малышки.
В тот день я в последний раз видела папу. Мы расстались на целых полтора года. Нет, мы созваниваемся и общаемся с ним каждый день, но этого все равно мало… Папа делает все, чтобы я не чувствовала себя одинокой. Ни единого события из нашей с Нелли жизни не ускользает от него: колики малышки, сколько ночей мы не спали, первый зубик, первая простуда, наши маленькие праздники… он знает обо всем, порой лучше меня. Но увидеться у нас все не получается. Они с Ваней на закрытой территории. Папа не то что заграницу, в родной город не может вырваться. А сегодня рано утром у нас с ним состоялся очень волнительный разговор. И я знаю, как сложно было решиться папе попросить меня об этом…
* * *
– Малышка, ну хотя бы одну ложечку, прошу, – пытаюсь впихнуть еду в ротик укорачивающейся Нелли. Весь столик и фартук в пюре, а сама егоза практически ничего не съела. Упрямица маленькая, вся в отца. Смотрю на нее, желая расплакаться от отчаяния. Дикая усталость накатывает вдруг. Хочется сжаться в комочек, и на ручки к отцу, хотя бы на пару минут побыть маленькой девочкой.
– Ну что, кушать мы не хотим, идем купаться, – открыв стульчик, беру ее на руки. Нелли, довольная тем, что удалось избежать невкусного ужина, начинает быстро дергать ножками. Хочет ходить. Промокнув личико салфеткой, ставлю ее на пол и, ухватив за маленькую ладошку, веду ее в гостиную. Спина огнем горит, но я терплю. Любая усталость меркнет при взгляде на своего ребенка, делающего первые шаги.
Слышится звук отворяемого замка, и спустя пару мгновений в квартиру заходит Коля. Взяв на руки дочку, иду встречать его. Вечно обижается, что я совсем не уделяю ему внимания, так что теперь мы с Нелли делаем радостный вид, когда Коля возвращается с работы.
– Привет, – улыбаюсь, но встретившись с его затуманенным взглядом, понимаю, что он пьян. Черт. Этого еще не хватало…
– Ну, привет, жена, – растягивая слова, произносит он. Скинув туфли, резко подаётся ко мне.
– Иди, поцелуй мужа, – схватив, удерживает нас с Нелли.
– Коль, ты пьян – пытаюсь отстраниться, внутри все закипает от злости на него. Дочка нервничает, и я хочу как можно быстрей увести ее в детскую. Но мои слова раззадоривают его.
– Что? Я твой муж, а ты даже поцеловать меня не можешь! – взрывается он. Смотрю, как, словно пламя, вспыхивает в его глазах ненависть.
– Отпусти меня. Ты прекрасно знал с самого начала, что я не люблю тебя, – оттолкнув его, отхожу на пару шагов.
– Неужели я не заслужил за полтора года ни капли симпатии? – кривится в гримасе гнева.
Нелли начинает плакать. Прижав ее головку, целую малышку. Развернувшись, направляюсь в детскую. Коля идет следом. Он не любит коротких ссор. У него всегда все на полную катушку. Осыплет колкостями и гадостями, а потом долго выпрашивает прощения. Сложный он человек, непонятный. То верный, тайно влюбленный друг, то ненавистник.
Оставив малышку в манеже, вручаю ее любимую игрушку. Нелли принимается за игру, а я спешу покинуть комнату. Не хочу, чтобы она слышала нашу ссору. А их в последнее время у нас много. Коля почему-то вдруг решил, что может рассчитывать на что-то большее, чем дружба. И я устала от его посягательств на мое личное пространство.
– Я все это время как верный пес за тобой, – сыплются недовольства, пока мы идем в гостиную. – Всю беременность с тебя пылинки сдувал. После родов вытягивал тебя из депрессий. Рву жилы, зарабатываю деньги, а ты все так же сморишь на меня, будто я второсортный, будто я неудачник, – резко схватив меня за волосы на затылке, тянет на себя. Припечатав меня к стене, сжимает горло, будто тисками.
Смотрю в его пьяные, полные злобы глаза и… ничего не чувствую, будто сомнамбула. Ни страха, ни боли. С недавних пор разучилась вообще ощущать что-либо.
– Ты будешь неудачником, если сейчас сделаешь это, – отвечаю ему спокойным тоном, не отпуская взгляда холодных серых глаз. – Ты знаешь, я уйду…
Он кривится в зверином оскале. Словно в себя приходит. Чувствую, как по миллиметру его хватка слабеет. Он отпускает меня, отходит в сторону. Я знаю, что он чувствует сейчас. Сожаление. И так каждый раз, после вспышки злости начинает слезно просить прощения. Порой мне кажется, что он болен. Бывает, накрывает так, что хочется схватить Нелли и бежать сломя голову прочь. Но потом я думаю о том, что вреда он не причинил мне ни разу. Неразделенная любовь… это сложно.
