— Это дата ее смерти? — хриплым шепотом. Следует пальцами по переходящей в прямую линии сердцебиения. Кожу будто огнем жжет. Внутри все сжимается от болевого спазма. Как у него получается это делать? В одну фразу, буквально в несколько секунд доводить меня до грани? Никто никогда не задавал вопросов, делал вид, будто не интересует их моя недавно сделанная тату. И лишь от него не скрыться.
— Мама умерла у меня на руках, — слова получаются тихими, голос натянут от сдавившего горло спазма. — Отец не успел, он был в командировке…
Вдыхаю полную грудь воздуха, пытаясь прогнать выступившие слезы. Никогда еще никто со мной об этом не говорил. С родными этого делать не нужно, мы понимаем друг друга по одним только взглядам. Ведь это наше общее невосполнимое горе. Подруга боится затрагивать эту тему — помнит, как тяжело меня было вытаскивать из депрессии после случившегося.
— Она с тобой. Она в твоем сердце. И это самое главное, — голос Артема пропитан болью и тоской. Мне кажется, это не просто пустые слова. Он знает, о чем говорит.
— Спасибо, — опускаю взгляд на руки. Я так ни разу и не посмотрела на него. Боюсь утонуть в нем снова.
Мы молчим. Нежными касаниями он обводит контуры тату снова и снова, будто запоминает рисунок. Где-то вдалеке начинает играть песня, слова которой доносятся до нас.
И я тону в тебе, как в омуте…
Кричат: “Мужчина, вы же тонете!”
Но знай, в тебе тонуть я не боюсь -
В твоих глазах до капли растворюсь…
Голос солиста, поющего эту песню, так похож на его голос… Присутствие Артема за спиной, его легкие прикосновения к оголенной коже спины, слова играющей композиции… Будто это он поет для меня. Боже, так много всего… я не выдержу.
— Может, хватит от меня убегать? — он все понимает. Чувствует, как падает моя броня. Спрашивает тихим, уставшим голосом, слегка касаясь подбородком моего виска. Его руки начинают вести себя более нагло. Оставив в покое кисть, он обвивает мою талию, крепко прижимая меня к своей твердой груди.
— С чего ты взял, что я убегаю? — пытаюсь казаться сильной и независимой, но Артема не проведешь.
— Лгунья, — хриплый смешок срывается с его губ. — Так только хуже делаешь, — шепчет, убирая пряди распущенных волос на одну сторону. А потом вдруг я чувствую прикосновения его губ к оголенной коже шеи. Он шумно вдыхает носом воздух, осыпая мою кожу мурашками.
— Соскучился по тебе. По твоему запаху… молочный шоколад и кокос… Прикрываю глаза. Боже. Сколько можно ему мучить меня? Его рука так крепко держит меня, в то время как вторая нежно гладит мои плечи. Его губы непростительно близко от моего тела. И все это так нечестно с его стороны.
— Артем… — в груди все сжимает, в голове — кисель. Мысли такие вялые, такие сбивчивые.
Он делает вид, будто не слышит меня, не понимает, о чем я. Его пальцы пробираются по моему затылку, запутываясь в волосах. Он молчит. Легкими массажными движениями посылает волны удовольствия по моему телу. Боже, есть хоть что-то, чего не умеет этот мужчина?
Его рука пробирается под рубашку, раздвигая ее полы, едва ли не разрывая пуговицы. Горячая ладонь накрывает полушарие груди, лаская ее сквозь тонкое кружево белья. Мне хочется отстраниться, хочется вырваться из его рук, но в то же время я чувствую, как от его прикосновений мое тело начинает гореть. Внизу живота пульсирует так сильно, что хочется сжать бедра со всей мочи. Его грудь упирается в мою спину так мощно, что каждое биение его сердца отдается во мне. Прикрываю глаза, пережидая головокружение.
Контроль покидает меня с каждым движением его пальцев по возбужденному соску моей груди, с каждым его вдохом. Еще чуть-чуть, и сдамся. Он хочет меня. Дико хочет — я чувствую это. Но я не могу допустить нашей близости снова.
Пытаюсь вырваться, но он будто ожидает такой реакции. Не позволяет мне удалиться ни на сантиметр. Отпустив мою грудь, прижимает обеими руками к себе мое тело.
— Артем, отпусти меня. Между нами ничего не может быть. Тот поцелуй был ошибкой, как и то, что я осталась ночевать у тебя, — собрав в кулак всю силу духа, пытаюсь противостоять. Артем усмехается. В привычной ему надменной манере.
— Ошибка — то, что ты пытаешься отрицать очевидный факт. Ты моя, Аня. И это уже свершилось, — шепчет возле самого уха.
— Я не хочу этого. И поцелуя я не хотела, — резко оттолкнув, срываюсь с места, отхожу на несколько метров, подальше от него. Артем поднимается во весь рост. Сложив на груди руки, смотрит на меня, прищурившись. А я замираю, понимая, что смотрю на него в первый раз за этот вечер. Нагота мужчины парализует мою мозговую деятельность, оставляя лишь бессвязные кусочки мыслей. Пялюсь на его тату, набитую на груди и передней части шеи. Поделать ничего с собой не могу — завораживает она меня. Воспользовавшись моим замешательством, Артем сокращает пространство между нами. Теперь он в шаге от меня. И мне не по себе от его пробирающего до костей взгляда.
— Снова лжешь, — протягивает, будто получает удовольствие от всего происходящего. — Я помню, с какой готовностью ты отвечала на мой поцелуй, — его голос низкий, посылающий вибрации по венам. — Ты была чертовски влажной, а я дальше твоих губ даже не зашел… — резко приблизившись, хватает за шею, притягивая к себе. Опаляет кожу виска губами.
— И не ври, что не думаешь обо мне. Я видел огонь в твоих глазах, то, как в волнении ты прикусывала губу, когда мы сталкивались в коридоре. Ты так же зависла на мне, как и я на тебе, — его шепот у самого уха проникает в меня подобно самому молниеносному, самому сильному яду. Он отравляет меня собой, своими речами. Он делает все специально. Все происходящее лишь игра с его стороны. И я не позволю больше себя одурачить.
Отстранившись, окидываю его надменным взглядом.
— Если ты так завис на мне, неужели тебе не все равно, что у меня есть парень? — пятясь потихоньку назад, скрещиваю на груди руки. Выпаливаю эти слова, пропитывая их всей злостью к Артему. — Неужели плевать, что я сплю с ним, пока ты оббиваешь пороги моего отдела, ища со мной встреч? Пока ты задариваешь меня цветами, я целую не тебя, его, — губы кривит нервная улыбка. Я понимаю, что сейчас будет взрыв. И я жду его. Только так я смогу от него сбежать — застать врасплох. Сделать то, чего он точно не ожидает. В конце концов, раскрыть его глаза на правду. Если он думает, что я жду близости с ним — очень ошибается.
Только вместо ожидаемой злости, всплеска ярости, на губах мужчины появляется самодовольная улыбка. Он ни на секунду не теряет контроль.
— У вас нет секса, — ухмыляется он. — Всю эту неделю вы виделись всего пару раз. Ты избегаешь встреч с ним, допоздна сидишь на работе. Неужели думала, что я какому-то ублюдку позволю трогать тебя? — он настолько уверен в своих словах, что мне не по себе становится.
— Ты следишь за мной? — только и могу, что стоять и пялиться на него широко раскрытыми от шока глазами.
Артем молчит. Продолжает потешаться надо мной, улыбаясь. Слегка склонив голову, смотрит на меня так, будто я что-то вроде его домашнего животного.
