Бывший студент психфака МГУ, вылетевший из университета за прогулы и «аморалку», Антон, тем не менее, был блестящим оратором и любил впадать в философский раж, споря на любые темы «под рюмочку» в мастерских каких-нибудь непризнанных миром художников, у которых в те времена собирались шумные и пестрые компании, принципиально не причисляющие себя к электорату.
Считаю, что преподаватели университета совершили большую ошибку, лишив Антона возможности получить диплом психолога, поскольку он, оказавшись психоаналитиком «от природы», возможно, мог бы (говорю совершенно без иронии) при наличии соответствующего документа приносить ощутимую пользу обществу.
Дашка стала его то ли третьей, то ли четвертой женой. Предыдущие супруги Антона и совместно нажитые дети были им благополучно «пристроены». Мужей для бывших «благоверных» Антон выбирал из числа своих закадычных друзей. При этом недовольных, что называется, не было. Многие дамы даже испытывали некоторую вину перед ним, поскольку перед тем, как бросить наскучившую супругу, этот хитрец-философ «застукивал» свою «неблаговерную» с другом, сам же предварительно познакомив их и «подготовив почву». Насладившись растерянностью наивных влюбленных, Антон делал благородный жест – уходил со «сцены» с миром и со слезой во взоре – ребята, живите вместе, раз любите друг друга, а я уж как-нибудь…! И естественно, был всегда желанным гостем у них в любое время суток, а счастливые детки имели сразу двух пап, которые иногда мило «перетирали» последние новости на кухне за «рюмочкой чая».
Да, Антон наверняка смог бы мне сейчас что-нибудь посоветовать. Но, увы, его дома не оказалось. Его мама, Ирина Аркадьевна, хорошо поставленным голосом бывшей оперной певицы сообщила мне, что понятия не имеет, где ее беспутный сын. Вероятно, женится в очередной раз. На мой робкий вопрос, не знает ли она, куда могла уехать Даша с детьми, благородная дама стальным голосом заявила:
– Ни одна бывшая жена Антона не докладывает мне о своих передвижениях. Извините. Всего Вам хорошего.
И положила трубку.
Крякнув от злости, я стала искать в записной книжке букву «Т». Насколько я помню, Дашка очень сдружилась за последние годы с некой Анькой Тушканович, получившей из-за своей фамилии и тучной комплекции массу прозвищ: Туша, Тушара, Тушкан, Тушканчик, Тушканоид и т. д. Я бы назвала ее Тушканиха, поскольку эта жадная до денег, энергичная особа никогда не считалась с мнением окружающих и все делала только так, как выгодно было ей самой.
Какое-то время Тушканиха заманила Дашку на работу в скабрезный молодежный журнал «Долото», и обе подруженьки зарабатывали огромные тысячи за истребление навыков русской речи у подростков. Меня Туша по непонятной мне причине возненавидела с первой же встречи. Такое бывает… Наверное, ауры у нас не пересекаются… Я отвечала ей «взаимным расположением», правда, внешне казалось, что мы обе мило щебечем о всяких пустяках – воспитание не позволяло нам собачиться в открытую. А хитрая Дашка всегда старалась не объединять нас вместе в одной компании.
И вот теперь мне предстоял разговор со злобным Тушканом. «Но, дело есть дело», – решила я и набрала Анькин домашний номер.
– Алло, – раздался грудной голос, в котором явно слышались нотки недовольства тем, что его владельца оторвали от важных дел.
– Ань, привет, это Яна.
– А, здорово.
– Тут дело такое. Понимаешь, Дашка уехала куда-то с детьми, а Никитка не в курсе. Она не говорила тебе о своих планах? – спросила я.
Воцарилась небольшая пауза. То ли Тушара медлила с ответом, то ли пережевывала пищу, чтобы не подавиться (насколько помню, покушать она мастер, и всегда старается «перехватить» что-либо даже по дороге к телефонному аппарату).
Но отчего-то в голове моей вдруг зажегся маячок опасности. Не могу объяснить, в чем тут секрет, но, похоже, интуиция – действительно память прошлых жизней, их ошибок и неудач. Вот и сейчас мне показалось, что совершенно ни к чему сообщать Тушканихе весть о смерти Никиты.
– А чего это наш Отелло не знает, куда его Дездемона умотала? – наконец перестала жевать и загундосила в трубку Тушара. – Нда, дела. Хотя я давно предполагала, что она его бросит.
– С чего ты взяла?!
– Да так, были кое-какие наблюдения. Слушай, мне сейчас некогда, детей кормлю. Куда делась Дарья, все равно не знаю, так что, давай, закончим на этом? Ладно? Пока!
– Ну ладно, извини, если помешала, – кипя от негодования, пробормотала я, но в трубке уже слышалось «ту-ту-ту». Толстая гадина брякнула трубку.
Чтобы избавиться от паскудного настроения, я пошла на кухню приготовить себе «антистрессовый коктейль»: зеленый чай, лимон и мед. Немного успокоившись, я снова приступила к штурму телефонной книжки. А почему бы мне не начать поиск с другой стороны? Ну-ка позвоню я Дашкиным родителям.
Мама Дашуни, Галина Владимировна, была немного глуховатой, но очень милой, интеллигентной женщиной. Со мной она всегда была предельно вежлива и даже изредка ставила беспутной и бесшабашной дочери меня в пример, чем вызывала мое смущение и гомерический хохот моей подруги.
Уже набрав номер Галины Владимировны, я вдруг поймала себя на мысли: а знает ли она о смерти Никиты? Вдруг ей уже сообщила полиция? Да и как могло быть иначе? Первым делом ведь обзваниваются ближайшие родственники погибших. И даже если менты и не знали телефона родителей Дарьи, то наверняка позвонили Никитиным родителям, а уж те сообщили ужасную новость Галине Владимировне. Но времени на раздумья у меня не оказалось, потому что взволнованный голос Дашкиной мамы уже спрашивал:
– Алло? Кто это? Алло! Говорите!
– Ой, – опомнилась я, – здравствуйте, Галина Владимировна, это Яна Быстрова. Как Ваше здоровье? – осторожно осведомилась я.
– Да какое уж тут, Яночка, здоровье, – заплакала Галина Владимировна. – Ведь Никиточка-то погиб. Какое несчастье! – зарыдала она в голос. – А главное, – всхлипнув, продолжила дама, – я никак не могу дозвониться до Дашеньки. Ни домашний, ни мобильный телефоны не отвечают.
– Ой, – спохватилась я. – Галина Владимировна, а Вы мне не дадите Дашин мобильный? Я сама попробую разыскать ее.
– Пиши, конечно, может, у тебя получится дозвониться до нее. Успела ручку взять?
– Да, да! – завопила я, и, схватив карандаш для губ, начирикала на стене продиктованный номер сотового.
Кое-как успокоив несчастную женщину, я пообещала, что в ближайшее время разыщу Дашку и попрошу ее перезвонить матери.
– Да уж, Яночка, ей, конечно, не до меня сейчас, но я могла бы хотя бы с детьми посидеть, пока она занимается скорбными хлопотами.
– Галина Владимировна, – вновь забеспокоилась я. – Скажите, а когда вы в последний раз разговаривали с Дашей? Не можете вспомнить?
– А что такое? Что-то еще случилось? – напряглась опять дама. – Боже, мои нервы не выдержат.
