– Во-первых, не мы, а она, – начал Антон, но осекся.
– Так это твой бывший муженек надоумил меня отравить Никиту и найти диск, – парировала Туша. – Наверное, от соперничка хотел избавиться моими руками. Хочет все деньги сам заграбастать, гад.
«Ну, и монстры здесь собрались», – подумала я.
– Как ты могла, Аня? – зашептала Дашка.
– Да пошла ты…
– Убью, сука! – взвыла Дашка.
Внезапно раздались какие-то звуки, возня, глухие удары вперемешку с матом…
У меня сердце просто разрывалось. Я не знала, что делать. Ноги сами понесли меня через всю деревню, к машине.
Бежать пришлось по полю. Не чуя под собой ног, не разбирая дороги, как лошадь, которую пребольно стегнули кнутом, я неслась по скользкой размокшей жиже. Иногда я падала, но снова поднималась и, даже не отряхиваясь, бежала, бежала. Сердце выпрыгивало из груди. Скорей бы только до машины добраться. Там телефон. Сейчас позвоню Соловьеву. Пусть приезжает с опергруппой и разбирается с этими сволочами сам.
* * *
Совсем скоро я поняла, что бежать больше нет сил. Последние сто метров я устало шла, еле переставляя ноги, казавшиеся ватными. Пот валил с меня градом. Дыхание часто прерывалось, и тогда я начинала судорожно кашлять. Наверное, я выстудила все кишки, так как бежала с открытым ртом. В горле все сипело и хрипело. Одежда была горячей. Видимо, от меня даже шел пар.
Проклиная свою забывчивость и беспечность – ну, надо же, оставила телефон в машине! – я наконец-то доплелась до речки, подошла к «Жигулям», сунула руку в карман, потом в другой… Ключей от машины нигде не было. Я беспомощно посмотрела по сторонам. Нет… Вероятно, я посеяла ключи где-нибудь в поле, когда падала, или у того страшного черного дома, где мучили Дашку.
Еще раз обыскав карманы и в растерянности оглянувшись вокруг, я поняла, что позвонить мне не удастся. Машину мне не открыть. Если я стану ломать замок вручную (хотя об этом и думать нечего – у меня никаких железок под рукой нет), то машина начнет беспрерывно орать, а тогда Антон и Анька услышат сигнализацию и прибегут сюда. А я даже не смогу завести мотор. Да что там завести! У меня ведь чертова «секретка» на педалях, а «открывашка» к ней осталась на потерянной связке ключей! Вот, где ужас-то! Выходит, что я даже не могу разбить окно (хотя я никогда не пробовала бить окна в машинах), меня тут же вычислят и догонят. У них «Мерседес», а у меня ноги подгибаются от усталости и нервов.
Я села в бессильном отчаянии прямо на землю рядом с машиной и заревела. В голову не шла ни одна мысль. Я только знала, что Дашке нужно как-то помочь, но как?
Внезапно я услышала, что у меня в машине наяривает мобильный. Я вскочила. Заметалась вокруг автомобиля и снова зарыдала. Наверняка меня разыскивает Димка или Маргоша, а может быть, даже сам Соловьев. А я знаю, кто преступники и где они, но ничего не могу сказать, как собака!
Тем временем телефон еще раз всхлипнул и умолк. Я опять горько расплакалась. Но вскоре опомнилась: слезами горю не помочь. Это я знала с детства. Только лицо опухнет, да и голова заболит. Надо что-то делать, а что?
Ближайшее село, «Зайчатинка», было расположено километрах в двух-трех отсюда. Идти к нему нужно по безлюдной дороге, с двух сторон окруженной густым лесом. Страшновато, конечно, но нужно. Хотя, если подумать, как следует, где гарантия, что там кто-то живет? Судя по всему, это тоже какая-то «деревня для дачников». Наверное, все старожилы давно повымирали, а их дети и внуки, разумеется, давно перебрались в Москву и сюда наезжают только летом. Кому охота из теплой уютной московской квартиры перемещаться сюда в холод, сырость и грязищу? А летом – тепло, грибы, ягоды и все такое. Шашлычки, «барбекю»…
Господи! О чем я только думаю! – укорила я себя. Там Дашку мучают, а я…
Неожиданно ноги сами развернули мое распаренное туловище и опять погнали в «Кучкино». Стараясь пройти открытый участок до деревни как можно быстрее, я окончательно выбилась из сил и, тяжело дыша, подойдя к первому дому.
«Мерседес» Тушары все еще стоял у забора Антона и был хорошо виден издалека. Я, боясь нарваться на Антона или Аньку, опять поковыляла обходным путем, по полю вокруг деревни. Проникла старой тропой к черному домишке, обошла его вокруг и снова прислушалась.
В доме крепко ругались двое. О чем они орали друг другу, понять было невозможно из-за постоянной нецензурной речи. Внезапно стало тихо-тихо, я даже услышала стук собственного сердца. Вдруг тишину оборвал приторно-ласковый голос Туши. Она, видимо, попыталась говорить голосом Дашки:
– Алло, Егор Тимофеевич? Это Дарья Слепянская. Ну, так как, вы готовы расстаться с еще одной суммой?
Видимо, Егор Тимофеевич, справедливо пылая гневом, не был готов расстаться с «еще одной суммой» и стал орать на Тушару, потому что она сменила тактику и стала приторно-ласково сюсюкать:
– Напрасно вы так нервничаете, Егор Тимофеевич! Все не так уж плохо. У меня остался всего только один диск. Можете не волноваться. Копий нет и не будет. Но на нем такая прекрасная информация о вас и вашем разлюбезном преемничке Селькове. Журналисты будут просто в восторге.
– …
– Ну, что вы, право, так кричите, как потерпевший? – нагло продолжила Анька. – Все не так уж и плохо складывается для вас. Я вот не пойму. Что вы жадничаете-то? Неужели за собственное спокойствие вам трудно заплатить? Это ведь для вас такая смешная сумма? Если у вас на данный момент таких денег нет, возьмите у Селькова. Он, наверное, уже накопил, рекетируя автовладельцев. А? Что? Ну вот, уже лучше. Когда?
Видимо, Купцов сказал ей что-то не очень приятное, потому что Анька растерялась:
– Как это, сначала диск? А где у меня гарантии, что вы меня не обманете? Ну, хорошо, хорошо. Не кричите. Давайте сделаем так. Я кладу диск в камеру хранения на Курском вокзале, потом шлю вам SMS-ску, в которой сообщаю номер ячейки. Вы параллельно с моими действиями делаете еще один денежный вклад. И получаете ключ от ячейки. Но только после того, как перечислите деньги. Вы же прекрасно знаете, что меня легко найти – как же я возьму деньги в банке, не замеченная вашими людьми? Значит так, через пять минут я вам перезваниваю, сообщаю, куда перечислить деньги. Ладненько. Договорились.
– Ну что? – услышала я голос Антона, показавшийся мне каким-то напряженным и чересчур зловещим.
– Все в шоколаде, он согласен. Только уж извини, Антошенька, но я укажу свое имя для перечисления. Тебе нет доверия больше. Ты такой жад…
Договорить она не успела. Послышался удар, потом стук падающего тела. Еле дыша от ужаса, я попыталась было поглядеть в уголок окошка, но ничего не увидела, сколько ни всматривалась. В доме воцарилась мертвая тишина… Что произошло там у этих жадных монстров? Я вытягивала шею, прислушиваясь…
Внезапно сильный тычок в спину свалил меня с ног. Вскрикнув, я упала, больно ударившись об угол дома плечом. Обернувшись и машинально потирая ушибленное плечо, я увидела, что передо мной, расставив ноги, стоит Антон. Лицо его скривилось в нехорошей ухмылке, левый глаз дергался. И я поняла, что мои дела плохи.
