– И чем детей кормить, а?! – сокрушался Тушкоев и обводил глазами грустные залежи «сникерсов», «марсов» и «чупа-чупсов».
В чем-то Ибрагим Асланович лукавил. Мне давно и доподлинно известно, что семейство Тушкоевых полгода назад прикупило минимаркет в отдаленном микрорайоне и два ларька у автовокзала.
Но хозяина я любила и сокрушалась вместе с ним:
– Да. Чем?
– У моей тещи уже зубы от «сникерсов» болят!
– Ой, и не говорите.
– И живот.
– Какая жалость!
Толстый и карикатурно важный Ибрагим Асланович был хорошим хозяином. Он без вопросов отпускал меня на сдачу сессии, уважительно интересовался успехами в учебе и предлагал замужество от лица племянника Магомета.
Кстати сказать, женить своего великовозрастного нахлебника без прописки, Тушкоев пытался не только на мне. Подобные предложения он регулярно делал Раисе и Земфире – остальным двум продавщицам личного ларька.
– Софья, Раиса, Земфира, – говорил Ибрагим Асланович, – Магомет хороший парень. Его бы в хорошие руки. Цены не будет.
– Может, и не будет, – соглашались Рая, Земфира, Софья. Но замуж не шли.
Мы все любили Ибрагима Аслановича и звали между собою ласково – наш Душман.
…Подпевая детскому хору и Кларе Румяновой, я продала несколько банок пива и пару шоколадок, подмела пол в палатке, расставила коробки в цветовой гамме и попробовала читать: «Участники хеджевых сделок оперируют методами прогнозирования тенденций рынка по восходящей и нисходящей…»
Нет, не мой день. Госпожа Козлова А. М. упорно не желала объясняться нормальным языком со студенткой-заочницей Софьей Ивановой. Пристроив щеку на теплую ладонь, я бросила взгляд в щелку между «Волшебной фантазией» и уставилась на дверь единственного подъезда краснокирпичного дома, появившегося на территории Ибрагима Аслановича три года назад. Симпатичный домик, надо сказать. С мансардами, эркерами и ухоженными клумбами вокруг. Скоро весь центр города реконструируется и планово-земельно отдастся под подобные жилища.
Прощайте ларьки-палатки и заброшенные общественные туалеты, здравствуй цивилизация и сухие тротуары!
Бедный, бедный Ибрагим Асланович!
У парапета напротив подъезда остановился шикарный лимузин. Я вытянула шею и, сгорая от нормального женского чувства – черной всепоглощающей зависти, посмотрела, как из распахнутой охранником дверцы, на его же протянутую галантную ладонь, опустилась женская рука в тонкой бежевой перчатке.
Эх, жаль, бинокль дома оставила! Я хотела бы рассмотреть пуговки на манжете длинной перчатки во всей красе.
Но полевой бинокль купленный у скромного, ненастойчивого алкаша за две бутылки портвейна, остался лежать на подоконнике моей скромной комнаты в коммуналке, и разглядывание пуговиц пришлось оставить на потом.
Из лимузина высунулась стройная пара ног в лакированных сапогах (каблуки – сдохнуть можно!), опустилась с небес на землю и прочно стала под колышущейся норковой шубой приятного сиреневого цвета.
Она. Не шуба, конечно, а главная соперница моих грез – мадам Зеро. Я не знала имен жильцов дома наискось от палатки, но за два года вынужденных наблюдений (последние полгода через бинокль) успела каждому из них дать кодовую кличку – мадам Зеро, мадам Мартини, любвеобильный Генрих Восьмой и… Мужчина Моей Мечты, проходящий так же под кличкой Пирс Броснан. Были еще разнообразные некто-с-первого-этажа, мадам Мансарда, Клаудия-Шиффер-подруга-мадам-Зеро, обширный контингент – просто прислуга и прочая, прочая, прочая. Но к Мужчине Моей Мечты непосредственное родственное отношения имели только Зеро, Мартини и Генрих Восьмой. Зеро была его супругой, Мартини матушкой, с Генрихом Восьмым Пирс Броснан породнился через жену, так как появлялся преимущественно в его отсутствие и всегда с цветами.
Поначалу я приняла ловеласа Генриха за нежного супруга какой-нибудь из мадам – раньше был чисто выбрит в любое время суток, сейчас завел ухоженную рыжую бороденку, шикарно одет, всегда с букетом. Кто спрашивается? Для провинциальной девушки, лишь слегка развращенной телевидением, вопрос не стоит – конечно муж! Вернулся с работы, принес хризантемы, а то, что не выбегает регулярно в трениках с помойным ведром, показателем не является. У мужчин с такими манерами на помойку бегает прислуга.
Итак, муж, решила я. И считала так месяцев пять с половиной.
Но прежде чем докладывать о проведенном (случайно) расследовании, стоит сказать, что ларек господина Тушкоева как место временной работы, был выбран мною не случайно. Буквально в ста пятидесяти метрах от ларька стоит дом в котором есть коммуналка, в которой есть моя комната, на подоконнике которой хранится бинокль, купленный у алкаша полгода назад. Дом этот построил не Джек, а купец первой гильдии Иван Артемьевич Колабанов в начале прошлого века. На первом этаже этого дома купец планировал торговать колониальными и скобяными товарами, на втором этаже обустроился сам с семьей, и жили бы Колабановы до сих пор счастливо, не случись в России революция.
Но не все в России дураки, хотя дороги повсеместно отвратительные. Купец Колабанов не стал ждать, пока семью принудительно уплотнят в десятикомнатных апартаментах пролетариатом, продал все, что успел, и мудро махнул с семейством на ПМЖ в Канаду.
О том, что произошло дальше с «Колониальными и скобяными товарами» и апартаментами купца Колабанова, стоит рассказать отдельно, но позже. История и в самом деле вышла поучительная в смысле, прошу простить за тавтологию, истории государства в целом.
Итак, комнатушка в бывшем купеческом гнезде принадлежит теперь Софье Николаевне Ивановой, то есть мне, и единственным своим окном выходит на красивый кирпичный дом, что первым появился на территории Ибрагима Аслановича. Комнатушка моя длинная и узкая, как деревянный пенал первоклассника застойных времен, разгуляться там негде, а зубрить экономические науки я привыкла стоя, желательно в ритме шага. Расхаживая туда-сюда, туда-сюда, я вбиваю науку в упрямую голову мягкими шлепками тапок, дорога от двери проходит мимо вешалки, холодильника «Иней», принявшего на себя телевизор «Рекорд», тумбы, шкафа, кровати и письменного стола с компьютером, заканчивается у окна с видом на приличное жилье. Я кладу на подоконник книгу, упираю ноготь в нужную строчку и тупо гляжу в окно, повторяя тезис. Час за часом, минута за минутой, я девушка упрямая, и денег на мзду преподавателям у меня нет.
Пока дом достраивался, пока жильцы отделывали помещения и завозили мебель, вид за окном не мешал учебному процессу. Я тупо смотрела на грузовики и грузчиков, иногда старалась представить, как будет выглядеть телевизор или холодильник, когда его извлекут из картонной упаковки, и зубрила тезисы.
Постепенно в дом начали стекаться жильцы. На шикарных автомобилях, в шикарных шубах, в сопровождении шикарно вышколенных шоферов, заносящих вслед за ними пакеты с эмблемами самых шикарных магазинов города. Куда денешься, постепенно зрелище начало меня увлекать. Я стала различать жильцов по подъехавшим иномаркам, женщин со спины по шубам, детей и собак – по портфелям и гувернанткам.
