Джеймс Бонд хрустел уже четвертой «рафаэллой», двигал челюстями, не чувствуя вкуса, смотрел в одну точку за моей спиной и никуда не торопился. Выпив половину бутылки водки, он порядком захмелел и почти успокоился, – не дрожал и не вздрагнул, когда рядом с ларьком остановилась милицейская машина. Вспышки мигалки осветили внутренности палатки, в окошко постучала крепкий кулак, и, открывая оконную задвижку, я заметила, как дрожат мои пальцы.
– Две пачки облегченного «Соверена», – сказал сержант и бросил на блюдечко деньги.
Выданная мною сдача нервно звякала по блюдцу, я никак не могла сообразить, правильно ли посчитала деньги, но сержант не глядя сгреб мелочь, засунул сигареты в карман кителя и вернулся к машине.
Машина отъехала, я обернулась и увидела, что Кирилл, недавно почти успокоившийся, вернулся в прежнее состояние. Он скорчился на ящике и, обхватив голову руками, раскачивался и стонал:
– Что я наделал, что я наделал?! – спрашивал он себя и никак не мог остановиться. – Боже, ну какой я идиот?! Я же не хотел! – выкрикнув, он посмотрел на меня: – Белла… Софья! Я же не хоте-е-е-л!!
– Верю, – отозвалась я и подошла вплотную к гостю, – я вам верю.
– Ну почему-у-у-у, почему-у-у-у…?!
– Так бывает. Вы потеряли голову.
– Да. Потерял. Давно. Боже, ну какой я идио-о-от!! Они ж меня посадят! Без Назара посадят!
«В общем-то, за дело и никуда от этого не денешься», – подумала я, но вслух произнесла совсем другое:
– Если удастся доказать состояние аффекта, то может… и обойдется.
– Нет. Они не были даже в постели. А эти меня посадят, – талдычил Кирилл, – даже под подписку не выпустят. Без Назара не выпустят. Ну, какой же я придурок! – гость треснул себя по голове, по колену, и пряники в коробке совсем разбушевались. Коробка гремела, как погремушка, и только чудом не падала на пол.
Хотя на этот момент, лучше бы она упала. Рухнула на пол и рассыпалась. Собирая упаковки обратно, мы бы отвлеклись.
– Кирилл, кто такой Назар и почему без него вас посадят, а с ним нет?
– Назар мой старший брат. И его нет. А без него мне с ними не справиться.
– А где ваш брат?
– Далеко. Ему сюда нельзя, – пробубнил киногерой, разжалованный в Кириллы.
– Почему нельзя? – терпеливо спрашивала я.
– Ему нельзя появляться в городе! Понимаешь, нель-зя!!
– Но если надо, тоже нельзя?
– Да!
Интересная семейка получается у Мужчины Моей Мечты. Брат не может придти на выручку брату, а без него его посадят.
Ой! Осененная внезапной мыслью, я испуганно взглянула на гостя. Напротив меня, в тесной кибитке сидел нервный убийца, очень волновался… а что если это у них… семейное?! Что если его старший брат по той же причине от закона бегает?! Причем давно.
Матерь божья, куда я влипла?!
Стараясь не показывать испуга, очень спокойно, я выдала очередной вопрос:
– Кирилл, вашего брата разыскивает милиция?
– С ума сошла?! – возмутился тот. – Не мели ерунды.
– Тогда почему он не может приехать… откуда-то?
– Моя фамилия Туполев, – вздохнув, словно это все объясняет, сообщил Кирилл.
– Рада за вас. И что из этого следует? Вы родственник авиаконструктора?
Туполев посмотрел на меня, как житель Нью-Йорка на чучело неандертальца в музее истории цивилизации, и высказался:
– Вы газет не читаете? Мой отец Туполев Савелий Назарович. Его убили четыре года назад.
– Ну и что… Ой, извините. Сочувствую. А кто убил?
Четыре года назад я была влюблена и газет не читала. Фамилия Туполев действительно что-то напомнила, но никак не в связи с убийством. Хотя… точно! В связке «Назар Туполев» было нечто очень знакомое, вот только что?…
Вспомнила! Это имя бывший муж произносил с таким пиететом, словно речь шла о коронованной особе.
– Вы… его брат?
– Дошло наконец-то, – вздохнул младший Туполев. – Да, Назар Туполев мой старший брат.
Очень боясь показаться совсем уж бестолковой, я осторожненько спросила:
– И он не может быть в этом городе? – По моим смутным воспоминаниям Назару Туполеву принадлежал негласный титул «Король города».
Судя по взгляду Кирилла, от титула «мисс бестолковость, год нынешний», мне отвертеться не удалось. Но разговор о брате расправил сведенные ужасом плечи Кирилла, смутные очертания силуэта, притулившегося за ящиком с пряниками, обрели почти сгинувшую горделивость, и взгляд почти блеснул в ночи.
Но хватило горделивости ненадолго. И я как-то сразу догадалась, что если младшего братишку не посадят, то старший брат ему сам голову оторвет. Уж это точно.
– А-а-а, без брата вы не справитесь?
– Нет. За Беллу они мне отвесят по полной программе – с КПЗ, с переполненной камерой… и ни один адвокат не поможет.
В принципе за дело, я насмотрелась буйных мужей из всевозможных соседей, но тем не менее придала голосу сочувственность:
– А как же состояние аффекта?
– Без разницы. Они даже в постели не были.
– Подождите Кирилл, – я встала, пригладила волосы и промямлила: – Видите ли, в чем дело… Дело в том, что Генрих Восьмой давно ходит к вашей жене…
– Кто?!
– Простите. Рыжебородый мужчина в дубленке.
– Мне послышалось, что «Генрих Восьмой».
– Не послышалось, – созналась я. – Это я так его для определенности прозвала. Видите ли, в чем дело…
– Короче.
– Короче, я работаю в этой палатке полтора года, – шагая по буквам, четко отрапортовала я. – И если вам это поможет, то могу составить для предъявления в суд график визитов Генр… любовника вашей жены в ваш дом.
– Что-о-о?!
– О боже, – вздохнула я. – Я работаю сутки через двое. И по режиму своей работы смогу точно установить дни визитов этого типа. Например. Я помню – Тушкоев привез коробку со шпротами (точную дату можно установить по накладным), я расставляла банки на витрине и видела, как рыжебородый мужчина с цветами входил в подъезд. Или так, – день когда у палатки подрались два бомжа (число можно проверить по милицейскому протоколу, бомжи нам витрину разбили), тоже был приемным…
Глаза и рот Кирилла приобрели очертания московских баранок:
– Ушам своим не верю, – пробормотал он. – Вы что, хотите сказать, что жена изменяет мне полтора года?!
– В общем-то, да, – смутилась я. – Если бы она была жива, то я бы ни за что не стала вмешиваться… Но раз уж такое дело… раз уж ей все равно ничем не поможешь…
За полтора года я успела свыкнуться с мыслью об изменах жены моего героя, а вот Туполев был в шоке.
