Протокольное мероприятие прошло без выкрутасов, Туполев усмехнулся церемонности гостьи и пробубнил:
– Софья, Антон. Антон, Софья. Ты поступаешь в ее распоряжение. Полностью. Я сутки отдыхаю. Так что оставь свои координаты.
Доверенное лицо магната молча протянуло мне визитку с набором телефонных номеров и приготовилось записывать.
– Антон, – начала я, – у вас есть знакомые в таком-то городке?
Парень подумал секунду и кивнул.
Интересный начальник штаба получается у господина Туполева. Если молчаливость входит в число его обязанностей, то премии он получает каждый месяц, как поощрение радивости.
– Не могли бы вы в таком случае, прямо сейчас связаться с этими знакомыми и попросить их отправить по моему адресу заверенную телеграмму-молнию такого содержания: «Срочно приезжай. Бабушка тяжело больна. Мама». Заверенная, это такая, по которой с работы отпускают и авиабилеты без брони продают, знаете, да?
Антон кивнул, а Туполев спросил:
– Где собака зарыта?
– Во-первых, – начала я, – мне нужна свобода маневра. Во-вторых, мне нужно как-то оправдать свое отсутствие в течение ближайших суток.
– Зачем? – хмуро спросил господин магнат.
Я не думала, что Туполев продолжает не доверять гостье, скорее всего, такая въедливость была ему привычна. Вопросы он продолжал задавать по инерции, по привычке быть в курсе всего.
Впрочем, взглянув снизу вверх на хмурого мужика в пузырящихся на коленках штанах, я невольно усмехнулась. На лице Туполева отпечаталось такое любопытство, что не прочитать его было просто невозможно. «Ну-ка, ну-ка, посмотрим, в каком порядке мыслит существо в с помадой на губах? Если вообще мыслит», – говорило мужское лицо.
Я очень устала от насмешек, угроз и оправданий, но тем не менее терпеливо внесла ясность:
– Самоед откуда-то узнал, что Кирилл находится у меня. То есть и все последующие мои передвижения будут вызывать его интерес. Я Бога молю, чтобы он не догадался о нашей встрече. Мне надо как-то оправдать свое отсутствие в квартире в течение ближайших суток и не вызвать его опасений. Я ясно выражаюсь?
Антон кивнул за себя и за патрона.
– Моя бабушка умерла три года назад. Об этом не знает никто из соседей. Молния придет ночью, кто-нибудь из соседей обязательно позвонит мне на сотовый и сообщит о ней. Такое уже было однажды. Мама не могла связаться со мной по мобильнику и отбила гневную телеграмму, а тут вообще – такое… бабушка тяжело больна… Все! – резко и внезапно выдохнула я и поторопила Антона: – Сделайте это, пожалуйста, прямо сейчас. Уже поздно. Послезавтра я начну набегами появляться в квартире и говорить соседям, что бабулю перевезли в областную больницу и я нахожусь возле нее.
Развернутая речь произвела нужное впечатление, и мужики перестали сомневаться в умственных способностях существа с помадой на губах. Очередной кивок головы Антона был произведен с заметным, внимательным уважением. Парень откланялся и убежал в другую комнату, звонить на мою родину.
– Может быть, тебе отсидеться здесь? – с приятной заботливостью поинтересовался олигарх.
– Нет, спасибо. Я уж как-нибудь сама.
– Адрес оставишь?
Я помотала подбородком.
– У вас есть номер моего мобильника, этого достаточно.
– А ты не пропадешь с концами? – в голосе Назара прозвучала прежняя подозрительность.
– Нет. Я не хочу, чтобы ты кого-нибудь на ленточки порезал.
Туполев усмехнулся:
– Интересно ты обо мне думаешь.
Я могла бы ответить: «Сам виноват, заслужил», но промолчала и сделала вид, что не приняла всерьез упрека.
3 часть
«Умные долго не живут, Софья…»
Самое надежное и непредсказуемое убежище для человека в бегах – это дом его врага. Безусловно, я рассчитывала, что ищейки Туполева не начнут разыскивать меня в течение ближайших суток и требовать отчета, но тем не менее подстраховалась. Вот уже сорок восемь часов я чувствовала себя измученной, загнанной лошадью, и не известно, сколько времени мне потребуется на отдых и систематизацию данных, на изобретение ловушки для Самоеда. Я не могла себе позволить роскошь дружеского приюта. Я пошла к врагу, туда, где меня начнут разыскивать в последнюю очередь.
Шесть лет назад я приехала в этот город. Подала документы в приемную комиссию университета и успешно завалила первый же экзамен по математике.
Но духом не упала, так как еще по слухам, блуждающим в городке, знала и была готова – без связей, репетиторов из приемной комиссии или просто денег поступить на экономический факультет практически невозможно, несмотря на потом и кровью заслуженную серебряную медаль и приличное знание математики. Я перебросила документы на заочное отделение и поступила в вуз без проблем. Все экзамены сдала на отлично.
Какое-то время я прилежно зубрила экономические науки, снимала на двоих с такой же студенткой заочницей комнату в коммуналке и работала продавщицей в шикарном салоне свадебных нарядов. На эту приятную, непыльную работу в центре города я устроилась просто чудом. Зашла с подружкой поглазеть на кружева и наткнулась на хозяйку салона.
– У вас какой рост, девушка? – с прищуром спросила немолодая полноватая женщина.
– Метр семьдесят пять, – раскрасневшись, как полевая гвоздика, мяукнула я.
– Работу ищите?
Как опытная и умная владелица магазина с маху разглядела во мне нищую студентку, до сих пор, убей, не пойму. Видимо, меня выдали блеск в глазах и смущение.
Инна Владимировна предложила мне место, легко соблазнила достойным окладом и поставила лишь одно условие: все девушки-продавщицы должны без капризов надевать платья и дефилировать перед богатыми и привередливыми клиентами. Мой рост и объемы забили последнюю брешь в размерном ряде салона. В магазине уже работали толстенькая крепышка, четыре худенькие нимфетки и одна верста коломенская с кустодиевскими формами. Мне досталось обслуживание невест толстосумов, то есть девиц, приближенных к эталонным 90-60-90, рост сто семьдесят пять плюс кошелек потенциального мужа.
Мой потенциальный жених Виталий Островский пришел выбирать свадебное платье двоюродной сестре Елене. Так сказать, в качестве моральной и спонсорской поддержки.
Я меняла наряды, скользила по невысокому языку подиума и никак не могла понять, в чем причина столь продолжительного дефиле, – невеста ткнула пальцем в первое же надетое на мне платье.
– Не могли бы вы сделать фотографии трех последних моделей? – вежливо, но слегка высокомерно попросил хозяйку господин, сидевший рядом с разинувшей от восхищения рот невестой.
– Желание клиента – закон, – улыбнулась Инна Владимировна, и меня быстренько сняли в трех платьях и шести ракурсах.
Клиент тем временем без раздумий оплатил тот самый первый наряд для сестры Елены, по «случаю», кстати сказать, оказавшийся и самым дорогим.
