– Просто, – вздохнула я. – Написала объявление, пообещала вознаграждение за ноутбук, он и позвонил. Сейчас я сообщу вам данные трех человек, пробейте их по своим каналам, теперь я уверена – один из этой троицы либо сам Самоед, либо его связь. – Я продиктовала краткую справку на трех троцкистов, намекнула, что, если ребятишки Туполева теперь напортачат, с меня взятки гладки – я сделала все тихо, комар носа не подточит, – и пожелала им успехов. – Надеюсь, теперь я свободна? Теперь вы сами всех поймаете?
В комнате на том конце провода повисло молчание.
– А-а-а, – протянул кто-то, как мне показалось Туполев.
– Вот только не надо мне сейчас говорить о деньгах! – разъяренно фыркнула я. – Не надо. Я устала как собака, как призовая лошадь, как последний биндюжник, – сравнение с биндюжником прозвучало уже на всхлипе. – Ловите своего Самоеде сами, я умываю руки.
И швырнула трубку телефона на рычаг.
Все-таки я неисправимая идиотка. Таких не поливают, они сами растут. Весь вечер уговаривала себя стать жадной и обломалась буквально в метре от денег. Идио-о-о-отка!!
Но совесть моя чиста, и пошли все в задницу.
Села и заревела, благо свекровь с Агафьей ушли гулять. Кот Пафнутий терся о колени, утешал изо всех кошачьих сил, но помогало плохо. Я рыдала, ревела и булькала, как стопроцентная истеричка. Понимала, что это страх и напряжение выходят слезами, и думала, сколько же надо их пролить, чтобы омыться окончательно, до изнеможения. Нареветься всласть, заснуть на мокрой подушке и очнуться через сутки. Омытой и новенькой.
Когда в кармане жакета запиликал сотовый телефон, я вырвала его с корнем, то есть карманом наружу и, не глядя на определитель, прорычала в трубку:
– Да!
– Я согласен, – прошелестела трубка.
– Чего ты согласен? – всхлипывая и размазывая слезы по щекам, переспросила я.
– Меняю ноутбук на информацию.
Вот, что называется, и приплыли, господа. Я всхлипнула еще пару раз и просипела:
– Где и когда.
– Езжай домой, я сам тебя найду.
– Но…
– Никаких «но», – перебил голос. – Или сейчас и там, или никогда. И кстати, почему ты плакала? – настороженно спросил голос.
– Да надоели вы мне все!!
– Кто все? – еще более настороженно спросил голос.
И я взяла себя в руки. В мокрые от слез и трясущиеся.
– А ты думаешь прятаться легко, да?! От тебя, от Назара, от милиции! Небось твоими молитвами на мне труп висит.
– Кстати, где он? – успокоено спросил голос.
– Да иди ты в задницу! – Наконец-то мне удалось исполнить мечту – послать хоть кого-то. – Тебе какая разница? Пока не нашли. Надеюсь.
– Хитрая ты штучка оказалась, Софья, – похвалил Самоед.
– Да уж не дура, как ты надеялся.
– Тело Кирилла будут долго искать?
– А тебе какое дело? – старательно изображая подозрительность, буркнула я. Самоед выманивал Назара на похороны, но мне об этом догадываться не имеет смысла, умные долго не живут.
– Да есть небольшое, – сознался киллер.
– Принесешь ноут, получишь Кирилла, – отрезала я.
– Договорились, – сказал убийца и оборвал связь.
Господи, ну почему ты не можешь остановить этот маховик?! Я мало молилась, мало взывала? Я не могу-у-у больше!
– Антон, это снова Софья.
– Слушаю, Софья Николаевна.
– Он снова звонил.
– Я знаю.
– Откуда?
Начальник охраны Туполева замялся на секунду и все же признался:
– Теперь мы вас слушаем.
– То есть мой телефон?
– Да.
– А раньше?
Вместо голоса Антона в трубку прорычал бас Назара:
– Что вы теперь собираетесь делать?
– Вы, это кто? – язвительно поинтересовалась я.
– Ты! – рявкнул Туполев.
– То-то же. А то, видишь ли, об этикете вспомнил. Тыкал с самого начала как заведенный, а теперь до третьего лица повысил. Неужто заслужила? – Выпустив с каплей яда пары, я ответила на вопрос. Твердо и безапелляционно: – Я собираюсь принять ванну и лечь спать. – Сказала, дождалась какого-то гортанного рычания и положила трубку.
Ну не хочу я прикрывать своей задницей чужие амбразуры! Не хочу и все, чего тут странного? Я нормальная среднеарифметическая девушка, во мне и на процент авантюризма нет. Я честно пробовала, но не получилось. Выдохлась.
Буквально через минуту в прихожей раздался колокольный грохот дверного звонка. Подтянув штаны, я на цыпочках приблизилась к косяку и тихонько поинтересовалась: «Кто там?»
– Софья Николаевна, здравствуйте, – прозвучало из-за двери весьма вежливо, – не могли бы вы открыть? Нам поговорит велено.
– Кем велено? – более спокойно, но тем не менее все еще настороженно, поинтересовалась я.
– Ну… вы сами знаете.
– Не знаю, – вредно не согласилась я.
Мужчина за дверь потоптался на коврике и, видимо склонившись к замочной скважине, прошептал в дырочку:
– Назаром Савельевичем.
Ох уж мне эта паранойя. Заразная штука, оказывается – подчиненный не может громко произнести имя шефа в пустом подъезде.
– Чего ему надо?
– Откройте, пожалуйста, – более уверенно сказал посланник, словно произнесенное вслух (хоть и шепотом) громкое имя хозяина добавило ему весомости.
– Как вы мне все надоели, – прошептала я и открыла дверь.
На пушистом коврике под дверью топтался верзила, запихивавший меня в машину на дороге к Речному вокзалу. Когда же это было?… Надо же, оказывается, только позавчера. Мне казалось, что я живу в этом кошмаре лет шесть. Как школу закончила, так и живу, без права переписки и свиданий с родственниками. Свекровь не в счет, мы не родня.
– Что надо? – Я нахмурила брови изо всех сил.
– Вас просят приехать.
– Я уже сказала…
– Пожалуйста, – перебил парень. Волшебное слово было произнесено с интонацией кабацкого вышибалы. Так говорят, когда вежливо намекают: «Вы, уважаемый, сам уйдете, или вас вынести?» – Софья Николаевна, вам лучше проехать с нами.
– Для кого лучше? – моментально окрысилась я и вперилась в оловянные очи охранника с абсолютной стервозностью. Мокрый воды не боится.
– Ну… – растерялся огромный парнище, подумал-подумал, вздохнув, съежился сантиметров на десять. – Для нас, наверно.
Верзила опустил глаза, и мне тут же стало стыдно. Нехорошо, Соня, срывать зло на подчиненных магната. Хочешь поизображать шерсть дыбом, езжай к Туполеву и изображай сколько влезет. Фырчи, кусайся, спину дыбом гни… Если получиться.
