Майя попробовала шесть разных препаратов. Однажды она поняла, что смена таблеток занимает гораздо большую часть ее жизни, чем припадки. После этого она отказалась принимать что-то новое. Лекарство, которое Майя употребляла в тот момент, сократило частоту приступов в два раза, и она просто смирилась с мыслью, что ей уже не станет лучше.
К тому времени как мы встретились, ее эпилепсии было почти пятьдесят лет. Майя жила и мирилась с ней. Она производила впечатление женщины, прожившей хорошую жизнь: не в том смысле, что ее жизнь была бы хорошей без эпилепсии, а в том, что она была такой, несмотря на болезнь. У Майи не было возможности получить образование, и ее самочувствие никогда не позволяло ей устроиться на работу. Но она заменила это другими вещами и была очень рада сделанному выбору: Майя вышла замуж и родила пятерых детей, которыми очень гордилась. Радость семейной жизни переполняла ее. Как только она решила, что эпилепсия – часть ее жизни, она перестала обсуждать ее с врачом и просто продолжила жить.
Прием лекарств, воздействующих на мозг, обычно сопровождается тошнотой, переменой личности, агрессией, тревожностью – манипулируя мозгом, можно изменить личность человека.
Майя записалась ко мне на прием из-за двух перемен в жизни. Ее дети выросли и уехали из дома, в результате чего она стала больше времени проводить в одиночестве. Семья Майи беспокоилась по поводу ее безопасности. Кроме того, терапевт, к которому она ходила много лет, ушел на пенсию, а новый врач настаивал на смене противоэпилептических препаратов. Майя вошла в мой кабинет неохотно и без каких-либо ожиданий. Я ознакомилась с ее картой и поняла, что лечение помогало ей лишь частично. Еще до начала нашего разговора я приняла решение не вмешиваться в жизнь, которая не казалась мне несчастной.
– Ей никогда ничего не помогало, – сказал мне ее муж, после того как мы обсудили ситуацию.
– Я понимаю, но сейчас есть новые лекарства. Чуда не произойдет, но я могу назначить вам один из современных препаратов, если хотите.
Я смотрела на спокойную и вежливо улыбающуюся женщину напротив меня. Я беспокоилась по поводу своего предложения: новый препарат мог ей помочь, не оказать никакого воздействия или нарушить ее и без того уязвимое равновесие. Я задумалась, действительно ли эта женщина хочет рискнуть.
– Я попробовала все, – сказала мне Майя.
– Поверьте, это не так. Я могу предложить вам множество лекарств, если вы хотите их попробовать.
– Эти лекарства лучше? – Эммануэль посмотрел на меня с надеждой, которую я была вынуждена сразу же разрушить:
– Не лучше, просто другие. Но у них определенно меньше побочных эффектов, чем у старых, так что принимать их обычно приятнее.
– Приятнее принимать?
Я давала им надежду, но не завышала ожидания. Прием любого лекарства, воздействующего на мозг, обычно сопровождается такими неприятными побочными эффектами, как тошнота, нарушение равновесия, ухудшение памяти, перемена личности, агрессия, тревожность или депрессия. Манипулируя мозгом, можно изменить личность человека.
– Что ты об этом думаешь? – спросил Майю ее муж.
– Мы поступим так, как вы скажете, – сказала мне Майя.
– Вы знаете, насколько сильно припадки влияют на вашу жизнь. Много ли того, что вы хотели бы сделать, но не можете? – спросила я.
Муж и жена посмотрели друг на друга. По их лицам было видно, что, разумеется, Майя могла делать не все, что хотела.
– Раз вы пришли сюда, я делаю вывод, что вы хотите узнать об альтернативных методах лечения, – сказала я, так и не получив ответа.
– Новое лекарство может мне помочь? Или сделает еще хуже?
– Если оно окажется неэффективным, мы всегда сможем прекратить прием. Разумеется, я никогда не буду заставлять вас принимать то, что вы не хотите. Тем не менее на подбор лекарства требуется время.
– Скажите, доктор, – обратилась ко мне Майя, – у меня и сегодня нет шансов на выздоровление? Даже спустя все эти годы?
Майя знала то, чего не знали мы с ее мужем: что значит жить под постоянной угрозой, вызванной эпилепсией.
Она сформулировала вопрос так, будто могла обидеть меня, просто спросив. Я почувствовала укол вины. Я не рассказала ей обо всех вариантах лечения. Это была наша первая встреча, и я не до конца понимала, насколько приступы усложняют ей жизнь. Я не знала ни о ее целях, ни о том, с какой храбростью она готова двигаться к их достижению. Мне она казалась женщиной, которая прожила большую часть жизни с нестабильным заболеванием мозга и которая была вполне готова оставить все как есть. Однако этот ее вопрос дал мне понять, что нести такую ношу ей не так уж легко, как кажется на первый взгляд.
– Что ж… Есть еще один вариант. Он подходит лишь немногим людям и довольно опасен. Я говорю об операции.
– Операции? На мозге?! – воскликнул Эммануэль.
– Да.
– О, доктор, я этого не хочу, – сказал он. – Нет, нет и нет.
Очень маленькому проценту людей операция помогает избавиться от эпилепсии. Если она оказывается эффективной, то воспринимается как чудо, а если нет, то как последний шанс, который стал травматичным опытом и потребовал больших жертв. Майе было пятьдесят девять, и по меркам тех, кто подвергался подобной операции в то время, она была уже старой.
– Это очень серьезно, – согласилась я, – но если она поможет…
– Нет, нет, нет. – Эммануэль продолжал отрицательно качать головой.
– Майя? – спросила я.
– Вы сказали «если она поможет», – сказал ее муж.
– Да, она не всегда помогает и сопровождается риском, но вы ничем не рискуете, если просто узнаете о ней подробнее. Майя?
– Я могла бы лечь на операцию и вылечиться? – заговорила Майя до того, как ее муж снова начал бы возражать.
– В данный момент я не до конца уверена. Возможно. Я могу назначить несколько тестов, чтобы понять, подходит ли вам такой вариант. По их результатам я скажу, можете ли вы лечь на операцию и каков будет риск конкретно в вашем случае.
Я надеялась, что она скажет «нет». А вдруг по моей вине женщина, живущая полноценной жизнью, пострадала бы из-за операции, без которой могла обойтись? У нее не было опасной для жизни опухоли мозга, которую требовалось удалить. Операция была необязательной.
– Операция подходит не всем, – повторила я, – и она серьезная. В конце концов, это же операция на мозге. Но, предупреждая ваш вопрос, могу сказать, что некоторым людям она действительно помогла излечиться.
– Как проходит операция?
В тот момент я впервые увидела сильную и решительную Майю, женщину, вырастившую пятерых успешных детей, несмотря на то что она и недели не могла прожить без припадков. Майя знала то, чего не знали мы с ее мужем: что значит жить под постоянной угрозой, вызванной эпилепсией.
