- Прости, - шепчет, касаясь губами кожи, обжигает. Назар проникает внутрь меня, вырывая из груди стон. Перед глазами все плывет, я снова выпадаю из реальности. Как и тогда. В том дьявольском месте, где он трогал меня на глазах у других.
- Это чертово пари. Оно для меня - как заноза в одном месте. Я никак не могу проиграть этому уроду, - рычит мужчина, снова и снова входя в меня пальцами. Услышанное - будто поток ледяной воды. Возвращает в реальность. Тело замирает, пока мозг переваривает информацию. Назар чувствует мое состояние, слегка отстранившись, окидывает смеющимся взглядом.
- Чего замерла? Будто целка, ей богу. Тр*хнемся, и двойной плюс – наконец-то узнаешь, что такое член настоящего мужика, да и денег подзаработаешь, - продолжая смотреть на меня, растягивает губы в сардонической ухмылке.
Тошнота подкатывает к горлу. Чувствую себя грязной, оплёванной. Господи, и что я творю? Растеклась лужицей от мерзких рук этого подонка! Да он еще хуже Сониного отца. Хуже любого насильника, потому что Назар – демон, скрывающийся под красивой личиной.
- Отпусти меня, - рычу сквозь стиснутые зубы.
- Расслабься, Бобер, все взрослые люди. Давай без лишних драм, - он пытается удержать меня, но я так сильно брыкаюсь в его руках, что спустя пару мгновений он все же отпускает. Влепив пощечину негодяю, срываюсь с места, бегу к окну. Дверь заперта, так что остался только один выход из этого адского места.
- Костя! Помоги! – кричу, что есть сил, чувствуя, как к горлу подкатывают слезы. Этот комок душит меня, делая мой голос надтреснутым.
- Можешь не стараться, - раздается насмешливое за спиной. - Он не поможет. Неужели ты до сих пор не поняла, Бобер? Все, кто есть в твоей жизни – предатели, актеры. Такие же, как и ты.
Обернувшись, смотрю на него сквозь пелену слез перед глазами. Несмотря на то, что мозг все никак не может поверить в сказанное им, сердце чувствует – его слова правдивы. Какой бы сволочью ни был Назар, сейчас он не врет.
- Ты никогда не нужна была Косте, - произносит довольным тоном, скрестив на груди руки. - Он с самого начала играл с тобой. Я платил ему деньги за ваши свидания и встречи под луной.
Я ненавижу его. Сейчас Рахманов настолько омерзителен, что даже его внешняя привлекательность кажется сущим уродством. Он – подонок. Низкий, подлый человек. И я не пророню ни единой слезы в отношении него. Но вот Костя… Мысль о том, что он оказался предателем – вспарывает сердце острым лезвием. Мне так больно, что я не могу дышать. Кажется, будто хуже некуда. Все. Это конец. Единственный, в ком я была уверена, единственный человек, который заботился обо мне, оказался лгуном.
Оглушительно громкий рев вырывается из горла. Меня скручивает спазмом пополам. Упираюсь ладонями в твердую поверхность подоконника, когда накрывает понимание ситуации.
- Мама! Мама! – кричу, сотрясаясь всем телом от рыданий. Мне так плохо. Я чувствую себя настолько несчастной, ненужной абсолютно никому в это грязном мире. Будто черное покрывало, меня вдруг накрывает дикая безнадега. Все кажется настолько ужасным, что мне хочется только одного… умереть.
Я слышу его шаги. Запрыгнув на подоконник, рычу, обернувшись к нему.
- Если подойдешь еще хотя бы на пару шагов, я сброшусь, слышишь?
Мои слова заставляют его замереть. По всей видимости, я сейчас выгляжу настолько ужасно, что даже такая скотина, как Рахманов, приходит в замешательство.
- Эй, полегче, Бобер, - срывается нервный смешок с его губ. Выставив вперед руку, он пытается успокоить меня, дать понять, что не намерен наступать.
- Я некрофилией не страдаю, ты мне живая нравишься больше, - он пытается пошутить. Отвернувшись, выглядываю вниз. Подо мной - три этажа и каменная плитка отделки бассейна. Если прыгнуть – наверняка, смерть. Мне вдруг становится дико страшно. Но и сдаваться этому ублюдку я не стану. Если позволю использовать себя снова – все равно сброшусь с крыши. Не смогу жить с этим.
- Я не нравлюсь тебе. Более того, для таких, как ты, я – просто кусок мяса. Использовать и выбросить. Как ненужный хлам, - выплевываю слова, прожигая его яростным взглядом. По щекам катятся крупные горошины слез, а в груди все трясется от рыданий.
- Что ты несешь, чокнутая? – хватается за голову, глядя на меня. И тут я понимаю, что все, конец. Я больше не могу так. Будто внутри что-то ломается, срывает все до последней преграды. Кажется, будто больше нечего терять...
- Ты называешь меня лгуньей, актрисой. Из-за того, что у меня есть дочь? – кричу, впившись в него лихорадочным взглядом. - Ты хочешь знать, откуда у меня ребенок?! Меня изнасиловали! - выплевываю, кривя губы в едкой усмешке. Он застывает. Я вижу, как передергивается его лицо, словно он увидел что-то омерзительное, уродливое. Но мне плевать на его реакцию. С произнесенными словами из меня будто вся грязь выходит, что копилась это время внутри меня.
- Такой же, как ты, мажор посчитал, что может брать все, что хочет, не принимая отказы. Я училась на первом курсе. Он был одногруппником. Приглашал в кафе, звал в кино. Но он не нравился мне никогда. От слова «совсем». Потом нас позвали на вечеринку к нему в загородный дом. Меня уговорила подружка, по крайне мере таковой я считала ее тогда. Они опоили меня чем-то, - мой голос срывается. Я плачу, не могу остановиться. Кажется, вот-вот, и меня вывернет наизнанку. Назар молчит. Схватившись за голову, смотрит на меня, не мигая.
- Я все видела, Назар, но не могла двигаться. Я лежала, как овощ, и смотрела на его мерзкую довольную рожу, пока он срывал с меня одежду, пока он насиловал меня, - плачу, начинаю заикаться. Он, словно истукан, стоит передо мной, молчит. Боится приблизиться, и правильно делает. Я готова спрыгнуть в любом момент. Я мерзка самой себе.
- Сделав свое дело, он просто развернулся и ушел, оставил меня валятся в той комнате на холодном полу. Я никому не сказала. Мне просто некому было пожаловаться. У меня была только бабушка, которая ненавидела меня всеми фибрами души. Я никому не нужна…
- Бобер, это полное дерьмо, - хрипит он, но я перебиваю. Пусть услышит все до самого конца. Даже если ему неинтересно или противно. Пусть слушает, ведь это все было со мной. И он хочет сделать это снова.
- Через несколько дней я собралась прийти на учебу. Не знаю, зачем. Просто пришла… Он прижал меня к стене в коридоре, сказал, если кому пожалуюсь, его богатый папаша всю мою семью заставит поплатиться, - горький смех вырывается из глубин души. - У меня нет семьи. Я не стала говорить ему об этом. Следующие две недели я просто провалялась на кровати, мечтая умереть, но боясь наложить на себя руки. Вот такая я слабачка и трусиха. А потом узнала о беременности. Не смогла аборт сделать. И руки на себя наложить не смогла, - сердце сжимает в тиски от мыслей о Морковке. Боже, что я творю? Дочка, она ведь будет никому не нужна в этой жизни, как и я. Но я не могу позволить снова этому случиться, просто с ума сойду от горя.
- Вот и вся правда, Назар. Если это делает меня актрисой, пусть так. Хочешь тр*хнуть меня? Прости, в этот раз не получится. Я не переживу этого дерьма снова.
