Книга Бераника. Медвежье счастье, страница 7. Автор книги Ива Лебедева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Бераника. Медвежье счастье»

Cтраница 7

— А, стал быть, вот и пацан. Можете забирать, господин управляющий. На прииске к тележке пристроите или еще куда… А остальные где? Девок в служанки господин, стал быть, Шихомир возьмет, в трактир. А младшего и не знали куда деть, да вот господин староста соблаговолили, пущай гусей пасет, авось на прокорм себе отработает. Ну а земельку вы, господин староста, в опеку возьмете, чай не пропадет пустостоем, и какую-никакую копейку сироткам с нее выжмете.

Глава 6

Я почувствовала, как снова окаменел в моих руках Лисандр, и меня как из ушата холодной водой окатило. Гнев поднялся из глубины души, и это он выпрямил мне спину, вздернул подбородок и засиял надменным холодом из глаз.

— По какому праву, господа, вы явились в мой дом и распоряжаетесь моими детьми?

Такое впечатление, что незваные гости долго репетировали финальную сцену гоголевского «Ревизора». С такими лицами они застыли и такими глазами на меня вытаращились. Двинувшийся уже было по-хозяйски в сторону детской староста замер на полушаге и смотрел на меня так, словно на его глазах ожила и заговорила табуретка. Да и остальные недалеко от него ушли.

— Э-э-э-э… м-м-м-м… — похоже, надзорный инспектор споткнулся о мою властную интонацию и несколько растерялся. Наверное, ссыльный контингент не часто разговаривал с ним подобным образом.

— Да это жена евонная, — отмер трактирщик и презрительно сплюнул на мой. Чисто. Выметенный. Пол! — Ничо так вроде на вид… гладкая, хучь и старовата. Возьму, отработает, чай, — и этот подонок похабно ухмыльнулся.

А у меня в голове зазвенело от бешенства. Это он и на девчонок так смотрел? На маленьких таких, на… убью. Потом как-нибудь. Пока надо держать себя в руках.

— Вы… это, — инспектор пришел в себя и даже поморщился, так ему неприятно было собственное замешательство. — Как вас там…

— Беран Аддерли, к вашим услугам, — голосом ледяной королевы выдала я ему прямо в лицо. — Урожденная баронесса Коршевская.

— Ну, баронессу-то вы нынче забудьте, — злорадно вмешался староста. — Лишенцы вы, на ампиратора нашего, богом данного, покушенцы, сталбыть, и через то враги и неблагонадежные. Так что помалкивай тут, а не то… господин инспектор, мальца-то я сразу заберу, у меня не забалует, воспитаю, сталбыть, верноподданным гражданином… а старшего надоть сразу на рудник и к тачке приковать, шоб, значить, не бунтовал. Сорная трава, она такая. Воли ей лучше не давать.

Я сжала зубы, но не только от злости, а еще и потому, что мне прилетел очередной обрывок чужой памяти. И вовремя так он в мои мысли ворвался!

— Ошибаетесь, любезный, — я прижала к себе Лисандра, которого уже трясло, и еще больше выпрямилась. — Титула и дворянства лишили моего мужа. И я действительно больше не графиня. А вот моего наследственного имени, как и дворянства, меня никто не лишал! Поэтому я повторяю вопрос: по какому праву вы врываетесь в мой дом и пугаете моих детей?

Вот теперь их пробрало даже больше, чем в первый раз. Урядник вытаращился на меня с открытым ртом, староста побурел, трактирщик, наоборот, посинел. Надзорный инспектор закашлялся, словно подавился этой новостью.

— Это… как это… ошибка какая-то, — забормотал инспектор минуту спустя и зашелестел какими-то бумагами. — Не было, значит, у нас никаких указаний насчет…

— Да врет она! — зло и сипло вякнул староста. — Не было тут, сталбыть, сто лет уже никаких Коршевских! Сгинули давно! И земля у меня в аренде от обчества, а не с каких-то там!

Все это время молчал только один гость — высокий светловолосый мужчина в мундире гвардейского лейтенанта. Судя по тому, каким мрачным взглядом он меня сверлил, ничего хорошего я от него не ожидала. Но вот теперь он вдруг вмешался:

— Все верно, господин надзорный инспектор. Леди Аддерли потеряла титул графини и последовала за мужем в ссылку добровольно. Дворянского достоинства, а равно и добрачного имущества ее никто не лишал. Это… скажем так, поместье — все, что осталось от ее приданого.

Я просто физически почувствовала, как меня отпускает это отвратительное чувство ледяной беспомощности и страха. Это я только внешне изображала железную даму, а внутри все сжалось в комок от ужаса. А если бы я неправильно или поздно вспомнила? А что как наплюют и не послушают — здесь ведь натурально медвежий угол, кому я пожалуюсь, если что? Хорошо, что офицер вмешался.

Вот только сам мой «спаситель» продолжал смотреть на меня как на нечто лично ему глубоко противное.

— Это… а сталбыть, что выходит-то? — почесал в затылке инспектор и посмотрел на господина лейтенанта слегка опасливо, а потом и меня одарил таким же осторожно-недоумевающим взглядом. — Это…

— Это значит, что госпожа Коршевская, вдова Аддерли, может спокойно собраться и вернуться в столицу, к родителям. И никто не имеет права чинить ей препятствия.

— Ну, — обрадовался инспектор, — так и скатертью дорога! Никто госпожу удерживать и не станет. А вот кровные дети бунтовщика в правах по закону поражены, и, поскольку отец повесился, кормить их некому, поступим с ними, как решено было… А за землю и дом господин староста, к примеру, госпоже выдаст небольшую компенсацию — много-то за неудобья и не полагается, но доехать до столицы хватит.

— Дык выделю, — судя по всему, староста счел необходимость платить даже малость за то, что уже и так считал своим, личным оскорблением и несправедливостью, потому и разговаривал сквозь зубы. — Но и землицу тогда сразу на меня и перепишем! А на сопляке ничо числиться не будет, из милости принят, и все тут!

— Собирайтесь, госпожа Коршевская, — сухо заявил мне светловолосый лейтенант, одарив очередным льдисто-серым взглядом. — Я лично провожу вас на станцию. Вы вернетесь к родителям и в следующий раз, надеюсь, будете осмотрительнее при выборе спутника жизни.

Я несколько раз медленно вдохнула и выдохнула. Посчитала про себя до десяти, потом обратно. Сжала плечо помертвевшего Лисандра так, что он чуть слышно охнул, но перестал таращиться на меня опустевшими плоскими глазищами, сморгнул и прикусил губу.

— Я была о вас лучшего мнения, господин лейтенант! — все так же сухо, безэмоционально и твердо. — Вы, мужчина, дворянин, предлагаете мне уехать и бросить беспомощных детей на верную гибель?! Да как вы смеете!

О-о-о-о, как он вспыхнул гневом! Желваки на скулах заиграли, руки в кулаки сжал, выпрямился так, как будто я его по спине кнутом огрела. Несколько секунд мы играли в гляделки, прожигая друг друга взглядами, а потом… потом он первый отвел глаза.

Вот только злиться не перестал. Я прямо услышала натуральный скрежет зубовный. За что он меня так ненавидит? Точнее… я теперь вспоминаю — ненавидел он моего мужа. Так, что едва сдерживался всю дорогу, пока караван кибиток ехал по весенней распутице. И ненависть эта, кажется, была взаимна. Ну а мне доставалось за компанию. Детей же он просто не замечал… или не видел — они почти не выходили из кибитки.

Ну что же, теперь господин офицер имеет все основания не любить лично меня. Что и демонстрирует.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация