– На самом деле моими предками были и ирландцы, и шотландцы, а моя прабабушка была из племени чероки. Как бы то ни было, я получил имя Мерфи не при рождении. Это кличка, которую мне дали много лет назад, когда я был начальником на линии M57. Над моим столом висел плакат с текстом законов Мерфи.
– Если неприятность может случиться, то она случается, – процитировал Уэйн, скрестив руки на груди.
– Да, и я так часто произносил эту фразу, что меня со временем все стали называть Мерфи. Постепенно это стало моим именем. Но я хотел бы, чтобы вы знали одно: когда я возглавил работу на линии M57, уровень брака составлял не менее сорока процентов. Всего лишь за несколько лет мы снизили уровень брака до четырех процентов, а в наши дни он составляет два процента и даже менее того. Я достиг этого результата только за счет того, что вдалбливал в головы сотрудников одну мысль – если существует статистическая вероятность какого-то события, то оно наверняка произойдет. И понемногу, год за годом, мы устранили все, что могло пойти не так.
– И что вы хотите этим сказать? – поинтересовался Уэйн, у которого возникло стойкое ощущение, что он попал на лекцию.
– Возможно, я не знаю всех этих японских терминов, которые вы используете, но у меня есть свой способ делать вещи правильным образом.
Уэйн начал переминаться с ноги на ногу, испытывая ощутимый дискомфорт. Он оглядел огромное пустое пространство, окружавшее их с Мерфи, а затем произнес:
– Скажите мне, Магуайер, вы действительно считаете допустимым двухпроцентный уровень потерь?
– Честно говоря, с учетом количества и разнообразия проблем, с которыми мы сталкиваемся в Оуктоне прямо сейчас, снижение количества брака на M57 до более низкого уровня никак не является моим основным приоритетом.
– А что если какие-то детали из этих двух процентов будут установлены на одном из самолетов ВМФ, который из-за этого упадет? – задал Уэйн очередной вопрос. – Представьте себе, что созданная вами дефектная деталь монтируется в автомобиль или грузовик, а он из-за этого попадает в аварию, в результате чего гибнут люди. И после этой трагедии компания получает судебный иск. Вы считаете это допустимым?
– Мы делаем все возможное, чтобы подобное не случилось.
– Да, конечно. Теперь, Мерфи, позвольте мне сказать вам кое-что. Пока что я являюсь руководителем операционного подразделения, и потому я буду определять, какой уровень в любом из процессов является допустимым, – жестко сказал Уэйн. – А допустимым является только уровень, соответствующий уровню качества в шесть сигм.
Мерфи молча сложил руки на груди. Мужчины какое-то время просто стояли, сверля друг друга взглядами. Уэйн первым прервал этот молчаливый поединок и повернулся к своей машине. Открывая дверь, он обернулся и сказал через плечо:
– Встретимся внутри, Магуайер. Я хочу максимально детально познакомиться с Оуктоном и прошу вас сопровождать меня – разумеется, если у вас нет других, более важных дел.
Затем белый автомобиль с гибридным двигателем тихо, почти бесшумно тронулся с места и направился в сторону главной заводской парковки. Оставшийся в одиночестве Мерфи громко выругался, затем влез в свой неэкономичный Chevy и последовал за Уэйном, нажимая на акселератор чуть сильнее, чем требовалось.
Оказавшись на территории завода, Мерфи налил себе кофе из стоявшего рядом с холодильником кофейника Джейро. Он медленно пил, попутно изучая сменно-суточные задания на день, а затем присоединился к Уэйну Ризу, стоящему в самом начале линии M57. Приближаясь к Уэйну, Мерфи заметил, что тот разговаривает со своим приятелем Куртом, черным поясом, причем настолько тихо, что Мерфи показалось, будто они читают реплики друг друга по губам. Пытаясь сохранить уважение к частному характеру их беседы и наступая на горло собственным принципам работы, Мерфи замедлил шаг, чтобы не услышать, о чем они говорят. Однако, завидев его, оба собеседника прекратили разговор и повернулись в его сторону.
– Не хочу вас прерывать, – сказал Мерфи.
– Нет проблем, – возразил Уэйн и похлопал Курта по плечу. Тот сразу же отошел в сторону.
– Итак, в чем именно я могу вам помочь? – спросил Мерфи.
– Во всем, – сразу же ответил Уэйн.
– Во всем? – удивился Мерфи. – Ну, это потребует времени.
– Да, у нас сегодня будет напряженный день.
– Хорошо, пусть будет так. Значит, сегодня у нас шесть отгрузок клиентам, запуск четырнадцати новых заказов и еще восемнадцать – на разных этапах производства и в разной степени готовности.
– Если вам нужно в какой-то момент прерваться, вы можете беспрепятственно это сделать, – сказал Уэйн, – однако я планирую досконально изучить, как работает Оуктон, и был бы признателен, если бы вы провели со мной столько времени, сколько сможете.
– Мистер Риз, я покажу вам все и отвечу на все ваши вопросы. Однако я могу сэкономить вам кучу времени, если вы послушаете меня хотя бы в течение минуты.
Уэйн слегка подбоченился.
– Что ж, валяйте, Мерфи.
– Весь выпуск продукции на этом заводе зависит от одного агрегата, который мы между собой называем «Годзиллой».
Уэйн усмехнулся и поинтересовался:
– А почему именно этот агрегат определяет объемы производства завода?
– Простите, сэр, но я говорил о выпуске, а не объеме производства.
– Выпуск, производство – какая разница? Для меня это синонимы, – поморщился Уэйн.
– Извините, но для меня это не так, – настаивал Мерфи. – Объем производства, к примеру, напрямую связан с количеством произведенного продукта. Выпуск же свидетельствует о том, каким образом мы зарабатываем деньги за счет производства и продажи различных продуктов, которые наши потребители готовы покупать.
– Опять же, в чем разница? Производство превращается в продажи!
– Я призываю вас, сэр, различать эти два понятия. Факт производства детали еще не означает того, что мы заработали на ней деньги.
– Хорошо, хорошо, – признал справедливость этого утверждения Уэйн. – Я должен с вами согласиться. По сути, то, что вы говорите, вполне соответствует идеологии бережливого производства – ничто не должно производиться до тех пор, пока потребитель не заявит о своей готовности купить продукт и не заплатит за него.
Мерфи улыбнулся. Ему показалось, что они с Уэйном смогли найти точки соприкосновения.
– Соответственно, производительность одной только «Годзиллы» определяет производительность всей системы, – продолжил он свои объяснения.
– Подождите минуту, – прервал его Уэйн. – Почему это происходит именно так?
– Потому что «Годзилла» является основным ограничением системы.
– Ограничением? Иными словами, вы хотите сказать, что эта «Годзилла» ограничивает работу всей системы? Вы говорите о проблемной операции?
